Мемуары

Я была на премьере в берлинском кинотеатре «Моцарт» на площади Ноллендорфплац и стала свидетельницей того, какими средствами мешали показу. Неожиданно в зале раздались громкие крики, и возникла паника — я сначала подумала, что начался пожар. Девушки и женщины с пронзительным визгом повскакивали с мест. Фильм был прерван. Выйдя из кинотеатра, я услышала от окружающих, что панику устроил некто доктор Геббельс, имени которого раньше я даже не слышала, выпустив в зал несколько сотен белых мышей. Из газет стало известно, что уже в 1929 году Ремарк уехал в Швейцарию, а в 1939-м эмигрировал в США. Умер он в Локарно[115]

25 сентября 1970 года.

В 70-х, кажется, годах мне в Мюнхен позвонила фрау Ремарк. Обе мы сожалели, что новая встреча у нас не получается. Я как раз готовилась к отъезду в Африку.

Белая арена

Много заниматься спортом и гимнастикой я стала, чтобы прогнать депрессию. «Большой прыжок» пользовался поразительным успехом, однако меня временно не снимали. После завершения работ над «Прыжком» Фанку не удалось начать работу над другим игровым фильмом, и он принял поступившее из Швейцарии предложение снимать зимние Олимпийские игры 1928 года в Санкт-Морице.[116]

Так как кинооператором он взял Шнеебергера, а я была без работы, то поехала в Швейцарию в качестве зрительницы.

Это было большое событие. Уже сам по себе сказочно красивый ландшафт Энгадина в качестве обрамления тогда еще только-только возрождавшихся Олимпийских игр был словно декорацией «Зимней сказки».

Под впечатлением от Игр я написала тогда свою первую корреспонденцию для берлинской газеты «Фильм курир». Мне хотелось бы процитировать из нее несколько строк, чтобы передать настроение тех волнующих дней, которые я пережила с восторгом, на какой способна только молодость: