Мемуары

 Одним словом, мой вам совет: обучайте вашего сына иностранному языку. Кто знает, может быть, ему удастся эмигрировать из пост-совецкого Мордора, стать где-нибудь во Франции хотя бы мелким буржуа, и когда-нибудь выхлопотать разрешение воссоединиться со стариками-родителями, просящим милостыню на российских рынках и толкучках. Шутка.

 *   *   *   *   *

       Текст товарища Брагина я оставил без изменений. И даже вот это: "...Мы летели вдоль дворцов и ярко освещённых ресторанов, мимо звонкой толпы кричащей о дешёвых распродажах женщин, реклам."

Железный Конёк-Горбунок памяти двухколёсного друга

До августа 2009 года он жил на даче, на чердаке - в моей бывшей фотолаборатории. Потом, когда на месте дачного дома осталась лишь горка обугленых обломков, его покорёженую огнём раму, вместе с остальными следами пожарища, шустрые таджики, которых мы с сестрой наняли, чтобы убрать завал, закинули в кузов грузовика - и его бренные железные останки уехали на ближайшую свалку. С тех пор я остался "безлошадным"...

 Почему я вдруг вспомнил про свой велик? Понятия не имею. В годы школьного детства велосипед был не просто средством передвижения, и даже не просто статусной вещью - Другом. Боевым конём - не то Россинантом, не то - Коньком-Горбунком. Неизменным спутником во всех путешествиях по городу и за городом, непременным участником многочисленных мальчишеских приключений - далеко не всегда безобидных, кстати. Предметом зависти тех лохов, которым родители так и не купили велик. "Да-ай прокатиться! Ну да-ай прокатиться!..." - канючили они; "Попа не годится!" - презрительно ронял я, нажимая на педали и с места набирая скорость: "А ты уже Испытал Неизведанное вместе с велосипедом марки "Салют""? То-то же! У меня был именно "Салют".

 Глядя на современных тинейджеров, никак не могу понять: зачем они так низко опускают сидения на своих великах, и едут, буквально, стоя ногами на педалях? Неудобно же! То ли дело - в наше-то время!... Руль-"чаечка", седло - на максимум, и вперёд! Вперёд, на малой скорости, компанией человек в шесть-семь-восемь-девять-десять. И у каждого велик - не велик, а произведение искусства! У каждого - свои прибамбасы, свои неповторимые девайсы...

 Велики в конце семидесятых - первой половине восьмидесятых украшали примерно так же, как современные дембеля украшают свою дембельскую форму: стандартный набор "аптечка-звонок-катофоты", которые прилагались к велосипеду при покупке, считались чем-то, что само собой разумеется - а дальше уже начиналось "народное творчество.

 Во-первых, ездить с заводским рулём в некоторых кругах считалось "западло"; на помощь приходили многочисленные мастерские домоуправлений и ЖЭКов, в каждом из которых имелась слесарка, а в слесарке - стол с трубогибом. Трубогиб - это такое простейшее приспособление, состоящее из статичного ролика и вращающегося вокруг него рычага со специальной проушиной. В эту проушину заводился обрезок водопроводний трубы, конец которой боком упирался в статичный же болт или ещё какую-нибудь хреновину, привареную тут же. Затем с помощью ненормативной лексики и рычага трубу выгибали вокруг ролика - и труба принимала любую форму, которую желал иметь заказчик. Наши вело-пижоны желали иметь рули к велосипедам высотою сантиметров тридцать, а то и все сорок - чтобы при езде не сгибаться над рулём, а ехать, сидя в седле прямо, или даже чуть откинувшись назад. Эти рули носили нежное название "чаечка" - наверное, потому, что напоминали силуэт летящей птицы.

 Когда руль был выгнут, начинался его "моддинг": руль по всей его длине обматывали изоляционной лентой (чёрной - "класс!", синей - "стрём!", красной - "где надыбал красную?!!", а то и двумя-тремя - так, чтобы руль получался полосатым). Далее на концы выгнутого из трубы руля натягивались колпачки, за которые, собственно, велосипедист держится руками. Колпачки эти снимались с "родных" фабричных рулей - причём, самыми лучшими считались резиновые, от детского велосипеда "Школьник" - пластиковые, от "Уральца", "Урала" и "Камы" считались неудобными: на пластике скользили руки.

 На внешней стороне этих рукоятных колпачков были небольшие отверстия - так вот, в эти отверстия некоторые аристократы с рабочих окраин продевали шнуры, к которым крепились кисти - наподобие тех, что болтались на красных знамёнах, только поменьше. Кисти эти почему-то назывались "гизы", и их плели девчонки. Напоминало всё это какой-то средневековый рыцарский ритуал - вроде вешания на шлем перед турниром платка или перчатки Прекрасной Дамы: считалось, если у парня на концах руля велосипеда болтаются "гизы", значит, у него есть официальная подруга. И - не дай Бог отмочить какую-нибудь шутку насчёт "жених и невеста"! - за это можно было и по мордаунту получить, и не по-детски! Всё очень серьёзно!