Мемуары

Через пять или шесть дней после высадки граф Варвик собрал большие силы; он расположился в трех лье от короля Эдуарда, у которого людей было больше (если б только все они были верны ему!) и который жаждал сразиться с графом. Король Эдуард остановился то ли в укрепленной деревне, то ли в доме, куда можно было попасть только по мосту, и чувствовал себя, как он мне сам рассказывал, хорошо. Остальные его люди расположились по соседним деревням. Когда он обедал, ему неожиданно сообщили, что маркиз Монтегю, брат упомянутого графа, и некоторые другие, вскочив на коней, кричали при всем народе: «Да здравствует король Генрих!».

Поначалу он не поверил в это, но затем послал несколько человек узнать, вооружился и расставил людей у ограды своего дома для защиты. При нем был один опытный рыцарь по имени монсеньор Гастингс, обер-камергер Англии, имевший самое большое влияние на него. Он был женат на сестре графа Варвика, однако оставался верен своему господину и привел в его армию три тысячи конников, как он сам мне говорил. Был еще монсеньор Скейлз, брат жены короля Эдуарда, и некоторые другие добрые рыцари и оруженосцы; все они понимали, что дело принимает дурной оборот, ибо вернувшиеся люди подтвердили, что полученные королем известия верны и что на него собираются напасть.

Господь был так добр к этому королю, что внушил ему мысль держаться близко к морю, по которому за ним следовало судно с припасами и две торговые барки из Голландии. У него едва хватило времени, чтобы перебраться на них. Его камергер немного задержался, чтобы сказать командующему его войском и некоторым частным лицам, дабы они следовали за остальными [140]

, но хранили верность королю; затем он вместе с другими сел на судно, которое было готово к отплытию.

У них в Англии такой обычай: когда они одерживают победу в сражении, то простолюдинов не убивают и ни от кого не требуют выкупа, и все стремятся угодить победителю. Поэтому всем этим людям, когда король уехал, не причинили никакого зла. А еще мне король Эдуард рассказывал, что во всех выигранных им сражениях он, как только брал верх, вскакивал на коня и кричал, чтобы щадили народ, а убивали лишь сеньоров, и из них не удавалось избежать смерти почти никому.

Так в 1470 году бежал король Эдуард на этих двух барках и одном небольшом судне, а с ним около 700 или 800 человек, у которых не было никакой одежды, кроме доспехов. Денег у них не было ни гроша, и они едва ли представляли себе, куда направляются.

Для этого бедного короля (а именно таковым он мог теперь себя считать) было крайне необычно бежать таким образом, спасаясь от преследования собственных слуг. Он ведь за 12 или 13 лет привык к наслаждениям и удовольствиям больше, чем любой другой государь его времени, ибо ничего иного и в мыслях не держал, как только женщин (от которых он терял голову), охоту и наряды. Когда он отправлялся на охоту, то вез за собой несколько шатров, где для дам устраивал пиршества. Но он был настолько создан для этого, что второго такого я не встречал. Он был юн и прекрасен, как никто другой в его время. Я говорю: именно в то несчастное время, ибо позднее он очень растолстел.

Посмотрите же, какие превратности судьбы выпали на его долю. Он бежал в сторону Голландии. В то время ганзейцы были врагами англичан, как и французов, и держали несколько военных кораблей в море; англичане их очень боялись и не без причины, ибо те были добрыми воинами и причинили им большой ущерб в этом году, захватив несколько кораблей. Ганзейцы издалека увидели суда, на которых плыл бежавший король, и начали преследовать их на своих семи или восьми судах. Король оторвался от них и достиг побережья Голландии или более северного берега, так как он прибыл во Фризию, подойдя к маленькому городку Алкмару; его судно стало на якорь как можно ближе к городу, поскольку из-за отлива они не могли войти в гавань. Ганзейцы же также встали на якорь поблизости, ожидая прилива, чтобы настичь их.

Беда никогда не ходит одна. Судьба этого короля переменилась – и переменились его мысли. Всего 15 дней назад он был бы поражен, если бы кто-нибудь ему сказал: «Граф Варвик изгонит Вас из Англии и за 11 дней станет ее хозяином». Ведь тому не понадобилось больше времени, чтобы добиться повиновения страны, и теперь он насмехался над герцогом Бургундским, который нес расходы, охраняя море, и говорил, что хотел бы его уже видеть в Англии! Что может в свое оправдание сказать человек, столь много потерявший по собственной вине, кроме слов: «Я не думал, что так случится». Но государь (если он в зрелых летах) должен краснеть, оправдываясь столь недостойным образом.