Мемуары

В конце концов король и его совет дали всем знать, что желают ему помочь овладеть неаполитанским престолом, и обещали 60 тысяч ливров, из которых он получил только 20, а остальные куда-то пропали; ему также разрешили взять с собой 100 копий, что ему предоставил король, и повсюду разослали посольства, чтобы поддержать его. Однако королю, которому было около 19 лет [450], его воспитатели, упомянутые мной, ежедневно говорили, что это королевство должно принадлежать ему самому (я охотно вспоминаю об этом, чтобы показать, как незначительные люди возбуждают весьма серьезные ссоры); то же самое утверждали и некоторые из французских послов, направленных в Рим, Флоренцию, Геную и другие места в поддержку герцогу Лотарингскому. Известно мне это как от послов, так и от самого герцога, проезжавшего через Мулен, где я тогда находился вместе с герцогом Жаном Бурбонским из-за разногласий со двором

[451]; к тому времени его экспедиция была уже почти сорвана ввиду долгой затяжки. Я выехал к нему навстречу, хотя отнюдь не принадлежал к его приверженцам, ибо это он грубыми и безрассудными словами помог удалить меня от двора. Он встретил меня очень радушно и стал жаловаться на тех, кто остался при короле; он два дня провел с герцогом Жаном Бурбонским и затем уехал в Лион.

В общем, друзья герцога Лотарингского настолько были утомлены и изнурены затянувшимся ожиданием, что папа и бароны заключили мир с королем Ферранте, гарантировавший баронам безопасность [452]

; но когда бароны вернулись в Неаполь, то все были схвачены, несмотря на то что папа, венецианцы, испанский король и флорентийцы поручились за выполнение условий мира и дали клятву, обещая им безопасность. Ускользнул только принц Салернский, который уехал за море и не пожелал присоединиться к этому мирному соглашению, поскольку хорошо знал короля Ферранте. А герцог Лотарингский, к своему стыду, вернулся в свои земли; никогда после этого он уже не пользовался у себя дома большим влиянием, потеряв свое войско и 36 тысяч ливров, выплачивавшихся ему за Прованс, и в таком положении он остается и по сей день, т. е. по 1497 год.

Глава II

Принц Салернский со своими тремя племянниками, сыновьями принца Бизиньяно, отправился в Венецию, где у него были большие связи, чтобы, как он мне говорил, испросить совета, куда, по их мнению, ему лучше направиться за помощью: к герцогу Лотарингскому, к королю Французскому или к королю Испанскому? По его словам, они ответили ему, что герцог Лотарингский – мертвый человек и его невозможно воскресить, король Испанский станет слишком могущественным, если приобретет Неаполитанское королевство и присоединит его к Сицилии и другим своим землям в районе Лионского залива, будучи и без того очень сильным на море; и они посоветовали ему отправиться во Францию, где благодаря тому, что французские короли в свое время владели Неаполитанским королевством, он найдет доброе отношение и дружбу. Уверен, что они совсем не предполагали, что из-за этого произойдет то, что произошло.

Итак, эти бароны прибыли во Францию, где приняли их хорошо, но содержание выделили бедное. В течение двух лет они настойчиво добивались своего, обращаясь по любому поводу к Этьену де Веку, бывшему тогда сенешалом Бокера и королевским камергером, и жили они один день в надеждах, а другой в унынии. Старались они получить поддержку и в Италии, особенно в Милане, где герцогом был Джан-Галеаццо [453]

, но не Великий, что погребен в Павийской картезианской обители, а сын герцога Галеаццо и герцогини Боны Савойской. Эта герцогиня не отличалась умом. Овдовев, она стала опекуншей своих детей и приобрела, большую власть (я виделся с ней в ту пору), но руководил ею долгое время состоявший при ее доме секретарь по имени Чикко [454], который изгнал и выслал всех братьев герцога Галеаццо ради безопасности своей госпожи и ее детей, и среди прочих – сеньора Лодовико, ставшего впоследствии герцогом Милана. Этого последнего она вернула сама, хотя он и был ее врагом и вел с ней борьбу; а вместе с ним позволила вернуться и Роберто да Сан-Северино, доблестному капитану, и они позднее изгнали Чикко. Короче говоря, она по глупости своей вернула их при посредничестве одного молодого человека по имени Антонио Тассино, ее стольника, происходившего из незнатной феррарской фамилии, ибо полагала, что они не причинят никакого вреда Чикко, в чем они дали клятвенное обещание. Но на третий же день его схватили и провезли через Милан в бочке, поскольку он путем брака породнился с Висконти и потому в самом городе его взять не осмелились бы. Сеньор Аодовико желал, чтобы этого Чикко в таком виде встретил подъезжавший к городу сеньор Роберто да Сан-Северино, который его сильно ненавидел; затем его отвезли в заключение в замок Павии, и он там позднее умер.