Мемуары

Со своей стороны мы пока что воздерживались вступать в бой; но маршал де Жье сообщил королю, что когда он перешел горы, то отправил 40 всадников к войску врага на разведку и они были отброшены стратиотами, которые убили одного дворянина по имени Ле Беф, отрезали ему голову, подвесили к вымпелу копья и отвезли своему проведитору, чтобы получить за нее один дукат[546].

Стратиоты напоминают мусульманских конников, и одеты они и вооружены, как турки, но на голове не носят уборов из полотна, называемых тюрбанами; люди они суровые и круглый год спят на открытом воздухе, как и их лошади. Они все греки, приходящие из тех мест, которыми владеют венецианцы; одни из Наполи-ди-Романия в Морее, а другие из Албании, из-под Дураццо. У них хорошие турецкие лошади. Венецианцы доверяют им и постоянно держат их на службе. Я видел их всех, когда они высадились в Венеции и им был устроен смотр на острове, где расположено аббатство Сан-Николо; их было почти полторы тысячи. Люди они храбрые, и сражаться с ними нелегко.

Стратиоты гнались за нашими всадниками, как я сказал, до месторасположения маршала, где стояли немцы, убили троих или четверых из них и захватили с собой их головы, ибо таков их обычай. Когда венецианцы воевали с Мухаммедом Оттоманским, отцом нынешнего Турка, то он не желал брать пленных и давал дукат за голову противника, и венецианцы стали делать то же самое; и полагаю, что этим они хотели навести страх на войско противника. Но стратиоты, в свою очередь, были сильно напуганы артиллерией, ибо когда выстрелили из фальконета и убили одну из их лошадей, то они, не привыкшие к такому, сразу же отступили. Но, отступая, они схватили одного из капитанов наших немцев, который без оружия сел на лошадь посмотреть, ушли ли они, и был сражен их копьями. Этого мудрого человека отвезли к маркизу Мантуанскому, главному капитану венецианцев, при котором были его дядя сеньор Родольфо Мантуанский и граф Каяццо, военачальник герцога Миланского, хорошо знавший пленного капитана. Нужно сказать, что все их войско было в боевой готовности, по крайней мере те, кто собрался, ибо пришли еще не все, хотя сбор начался за восемь дней до того. Так что если бы не долгие беспричинные стоянки, о которых я говорил, то король смог бы спокойно и безопасно вернуться во Францию; но господь распорядился иначе.

Глава VIII

Маршал, опасаясь, что его будут атаковать, поднялся в горы, и при нем было, как он мне рассказывал, не более 160 кавалеристов и 800 немцев, ибо от нас помощи ему ждать было нечего, поскольку из-за трудностей, связанных с передвижением артиллерии, мы подошли только через полтора дня после того; и в пути король останавливался в домах двух небогатых маркизов.

Поднявшись в горы, чтобы дождаться нас, находившихся еще довольно далеко, наш авангард пребывал в беспокойстве. Однако господь, всегда желавший спасти наше войско, и на сей раз помутил разум врагам. Граф Каяццо спросил у нашего взятого в плен немца, кто командует авангардом, и тот сказал. Он спросил также о нашей численности, хотя сам все знал не хуже, поскольку во время всего похода был на нашей стороне. И немец преувеличил наши силы, сказав о 300 кавалеристах и 1500 швейцарцах. В ответ граф заявил, что он лжет, и что во всей нашей армии не наберется более трех тысяч швейцарцев, и что половину из них послать вперед не могли. Пленник был отправлен в шатер маркиза Мантуанского, а они стали между собой совещаться о том, как атаковать маршала. Но маркиз поверил в число, названное нашим немцем, и сказал, что у них нет столь хороших пехотинцев, как наши немцы, и что еще не все собрались, а сражаться без отсутствующих опасно; и что если они будут отбиты, то Синьория придет, пожалуй, в гнев, так что лучше дождаться нас на равнине, поскольку мы не сможем пройти иначе, как только у них на виду. Его мнения придерживались и оба проведи-тора, с которыми никто не осмеливался спорить.

Хотя другие утверждали, что, разбив авангард, они возьмут и короля, тем не менее все быстро согласились с тем, что следует подождать нашу армию на равнине, полагая, что тогда никто не сможет ускользнуть. Я узнал об этом совещании от них самих, когда вместе с маршалом де Жье впоследствии беседовал с ними. Таким образом, уверенные, что через день или чуть позже король перейдет горы и расположится в деревне Форново, они отошли к своему лагерю. Тем временем подошли и остальные их люди; и мы могли продвигаться лишь у них на виду – настолько узким было то место.