Мемуары

Перемирие длилось весь этот год, и тем временем была заключена сделка в отношении коннетабля. Люди короля обратились к рыцарю герцога по имени монсеньор де Эмберкур, о котором Вы уже слышали в другом месте этой книги, ибо он с давних пор ненавидел коннетабля и позднее его ненависть еще более усилилась, так как на одной из ассамблей в Руа, где коннетабль и другие представляли короля, а канцлер Бургундии, сеньор де Эмберкур и прочие – герцога, во время обсуждения общих дел коннетабль дважды очень грубо оскорбил сеньора де Эмберкура. На это тот ответил, что если он и стерпит обиду, то из почтения не к нему, а к королю, которого коннетабль представляет в качестве посла, а также из почтения к своему господину, которого представляет он, и что он ему об этом доложит.

Эта грубая выходка и необдуманное оскорбление стоили впоследствии коннетаблю жизни и имущества, как Вы увидите. Поэтому люди, стоящие у власти, и государи должны всячески остерегаться произносить и наносить подобные оскорбления и думать о том, кому они их наносят. Ведь чем выше они стоят, тем большее огорчение и боль причиняют их оскорбления, ибо оскорбленным кажется, что бесчестье особенно велико, когда оно исходит от важных и могущественных персон, а если это к тому же их господин или сеньор, то оскорбленным кажется, что они больше не могут рассчитывать на почести и награды от него. А люди лучше служат, надеясь на будущие благодеяния, чем в благодарность за прошлые.

Возвращаясь к моему рассказу, добавлю, что люди короля постоянно обращались к сеньору де Эмберкуру и названному канцлеру, поскольку тот разделял оскорбление, нанесенное в Руа, и был большим другом сеньора де Эмберкура. И довели они это дело до того, что в Бувине, близ Намюра, была устроена встреча по этому поводу. От короля там были сеньор де Кюртон, губернатор Лимузена и мэтр Жан Эберж, впоследствии епископ Эвре; а от герцога – канцлер, о котором я говорил, и сеньор де Эмберкур. Произошло это в 1474 году.

Коннетабль был предупрежден о том, что за его спиной совершается сговор, и поспешил послать людей к этим двум государям. Каждому из них он дал понять, что все знает; и он так постарался на сей раз, что заронил в короля подозрение, будто герцог хочет его обмануть и перетянуть коннетабля на свою сторону. Поэтому король немедленно отправил гонца в Бувинь и велел послам не заключать договора против коннетабля, а только продлить в соответствии с инструкцией перемирие на год или на шесть месяцев, точно не знаю.

Когда гонец прибыл туда, соглашение было уже заключено и накануне вечером произошел обмен его текстами, закрепленными печатями; но послы столь хорошо понимали друг друга и были в столь дружеских отношениях, что вернули друг другу эти тексты, в которых говорилось, что коннетабль по указанным причинам является преступником и врагом обоих государей и они клятвенно обещают друг другу, что первый из них, кто его схватит, казнит его в течение восьми дней или же выдаст другому, дабы тот поступил по своему усмотрению; и во всеуслышание должно было быть оглашено, что коннетабль является врагом обеих партий, как и те, кто будет ему служить и окажет поддержку и помощь. Помимо того, король обещал вернуть герцогу Сен-Кантен, о котором уже много говорилось, и отдавал ему все деньги и недвижимое имущество коннетабля, которое могло оказаться в пределах королевства, а также все сеньории, которые тот держал от герцога. И среди прочих он отдавал Ам и Боэн, очень сильные крепости. Король и герцог должны были к определенному дню прислать свои войска к городу Ам и осадить коннетабля. Однако по указанным мною причинам это соглашение было аннулировано и назначены день и место, куда должен был приехать коннетабль, чтобы в полной безопасности переговорить с королем, ибо коннетабль имел основания бояться за себя, зная о соглашении в Бувине.

Ж. Бурдишон. Портрет Людовика XI

Это место было в трех лье от Нуайона, на пути в Ла Фер, близ маленькой речки; со стороны коннетабля там был выставлен дозор. На дороге, что там проходила, соорудили мощный барьер, Коннетабль приехал туда первым, и с ним была вся его кавалерия или почти вся, ибо пришло 300 кавалеристов, а под платье, без пояса, он надел кирасу. С королем было 600 кавалеристов, и среди прочих – монсеньор де Данмартен, обергофмейстер Франции, заклятый враг коннетабля.

Король послал меня вперед, чтобы извиниться перед коннетаблем за то, что его заставили долго ждать. Вскоре и он сам подъехал, и они начали разговор, при котором присутствовало пятеро или шестеро человек из свиты короля. Коннетабль извинился за то, что приехал вооруженным, сославшись на то, что опасается графа де Данмартена. Они договорились, что все прошлое будет забыто и о нем никогда больше не будет речи. Коннетабль прошел на сторону короля[162], между ним и графом де Данмартеном было достигнуто согласие, и он поехал с королем в Нуайон, а на следующий день вернулся в Сен-Кантен, полагая, что примирился с королем.