Мемуары

Господа де Бофор, де Ла Мот, де Бриссак, де Нуармутье, де Лег, де Фиеск, де Фонтрай и де Мата в этот день у меня обедали. После обеда у нас вышел жаркий спор, потому что большинство из них желали, чтобы мы приготовились к защите, а это было бы смешно, ибо таким образом мы признали бы себя виновными еще прежде, нежели нас обвинили. Верх в споре одержал я, предложив, чтобы герцог де Бофор появлялся на улицах без свиты с одним только пажом на запятках кареты, а я со своей стороны выходил бы с одним лишь капелланом, чтобы мы порознь посетили принца де Конде, дабы сказать ему, что мы уверены — он окажет нам справедливость и не станет верить досужим вымыслам и проч. После обеда я, однако, не застал Принца дома. Не нашел его и г-н де Бофор, и в шесть часов мы встретились с герцогом у г-жи де Монбазон, которая во что бы то ни стало хотела, чтобы мы спаслись бегством на почтовых. Завязался спор, с которого началась сцена, весьма комическая, хотя положение было трагическим. Г-жа де Монбазон утверждала, будто мы с герцогом ведем себя так, что с нами легче легкого расправиться, поскольку мы сами отдаем себя в руки врагов; на это я возразил ей, что, хотя мы и впрямь рискуем жизнью, вздумай мы действовать по-другому, мы, без сомнения, погубили бы свою честь. Услышав эти слова, герцогиня встала с застеленной постели, на которой лежала, и отвела меня к камину. «Признайтесь, не это удерживает вас, — сказала она, — вы не решаетесь покинуть ваших нимф. Увезем с собой простушку, мне сдается, вторая вас больше не занимает» ²³⁰

. Зная ее повадки, я не удивился ее речам. Куда более удивило меня, что она и в самом деле собралась в Перон и так напугана, что мелет совершенный вздор. Я понял, что оба ее любовника

²³¹

напугали ее более, чем сами того желали. Я пытался ее успокоить, и, когда она объявила мне, что не может вполне на меня положиться, зная дружбу мою к герцогиням де Шеврёз и де Гемене, я ответил ей все, чего требовала от меня в этих обстоятельствах моя дружба к герцогу де Бофору. «Я хочу, чтобы дружбу со мной поддерживали из любви ко мне самой, — возразила она мне вдруг, — разве я того не стою?» Тут я произнес в ее честь хвалебную речь, и слово за слово, а разговор продолжался долго, она стала расписывать мне, какие подвиги совершили бы мы с ней вдвоем, сделайся мы союзниками. Она не может понять, прибавила она, что я нашел в старухе, которая злее самого черта, и в девчонке, глупость которой превзошла даже злобу первой. «Мы только и делаем, что оспариваем друг у друга этого простака, — вновь заговорила она, указывая на герцога де Бофора, сидевшего за шахматами. — Мы тратим на это много сил и губим все наше дело. Давайте заключим союз и уедем в Перон. В Мезьере вы хозяин, Кардинал завтра же пришлет к вам для переговоров своих поверенных».

Не удивляйтесь, прошу вас, тому, что она говорила так о герцоге де Бофоре, это были ее обычные выражения; она рассказывала первым встречным о том, что он лишен мужской силы, — это была правда или почти правда, — что он ни разу не попросил у нее даже самой крошечной милости и влюблен лишь в ее душу; он и в самом деле приходил в отчаяние, когда она по пятницам ела скоромное, а это с ней случалось частенько. Я привык к подобным ее разговорам, но поскольку я не привык к ее заигрываниям, они меня тронули, хотя в подобных обстоятельствах и показались подозрительными. Герцогиня была замечательно хороша собой, а я никогда не имел склонности упускать счастливый случай; я разнежился, мне не выцарапали глаз; я предложил удалиться в уединенные покои, мне поставили предварительное условие — уехать в Перон; на том наша любовь и кончилась. Мы вступили в общую беседу и вновь заспорили о том, как должно действовать. Президент де Бельевр, к которому г-жа де Монбазон послала спросить совета, ответил, что выбора нет; единственный выход — всеми способами засвидетельствовать свою преданность принцу де Конде, а если он ее отвергнет, искать опоры в своей невиновности и в твердости духа.

Герцог де Бофор покинул Отель Монбазон и отправился на поиски Принца де Конде, которого он нашел за столом, то ли у Прюдомов, то ли у маршала де Грамона — не помню точно. Он выразил ему свою почтительную преданность. Принц, застигнутый врасплох, спросил, не желает ли Бофор с ним отужинать. Тот сел за стол, без смущения поддерживая разговор, и справился с делом отважно, однако без излишнего удальства. Я слышал от многих, будто этот шаг герцога де Бофора оказал такое впечатление на Мазарини, что он четыре или пять дней сряду только о нем и говорил со своими наперсниками. Не знаю, что произошло в промежутке между этим ужином и утром другого дня, знаю только, что принц де Конде, который в тот вечер, как видите, не изъявил никакого гнева, назавтра оказался в большом против нас раздражении.