Мемуары Дьявола

– А! Так вы барон де Луицци? Подождите минутку, я поищу ваше письмо.

Служащий вышел, Луицци уже начал терять терпение, когда дверь отворилась и вошли два жандарма и комиссар полиции.

После всего случившегося в Орлеане комиссар полиции стал для Луицци тем, кем он является для многих других людей, – чем-то отвратительным и ужасающим, чей вид нервирует, как вид огромного паука, прикосновение к которому так же неприятно, как прикосновение к жабе или змее. Луицци резко отвернулся, но в тот же миг почувствовал, как две широкие ладони легли на его плечи, и услышал зловещий голос комиссара:

– Сударь, вы арестованы по подозрению в убийстве графа де Серни.

Арест ошеломил барона, так как он сразу подумал о том, что теперь не сможет помочь ни Леони, ни Каролине, ни госпоже Пейроль. Но то, что должно было испугать его больше всего, внушило надежду: абсурдность обвинения вселила в него уверенность, и, поняв, что речь идет не о похищении госпожи де Серни, возроптал:

– Поостерегитесь, сударь, господин де Серни несомненно чувствует себя так же прекрасно, как мы с вами, я подозреваю, что стал жертвой ошибки или скорее преступной махинации и подлого оговора.

– Забирайте господина, – приказал комиссар полиции.

– Вы забываете, с кем имеет дело! – возмущенно вскричал барон.

– Наденьте господину наручники, – сказал комиссар.

– Я протестую против незаконного ареста!

– Проводите господина, – продолжал трехцветный служака.

Жандармы живо уткнули приклады своих мушкетонов барону в бока, и тому пришлось согласиться направиться в сторону тюрьмы, куда его должны были отвести.

Однако барон еще раз остановился:

– Я требую, чтобы меня немедленно проводили к судебному следователю, – заявил он комиссару, – вы ответите, если откажетесь выполнить мое требование.

– Я буду ужинать в городе, – сказал комиссар одному из жандармов, – вот ордер на арест, передайте его тюремному смотрителю, и пусть он не забудет поместить господина в одиночную камеру.

Произнеся эти слова, комиссар развязал свой трехцветный шарф и тут же вернулся к гражданской жизни. Он отправился откушать утиной печенки к одной прелестной торговке чулками, муж которой был его приятелем.

Невозмутимость комиссара странным образом поколебала уверенность Луицци в самом себе, он вспомнил, как Дьявол частенько повторял ему, что обладает властью, которая почти никогда не теряет своего воздействия на людей, и тогда он обратился к одному из жандармов, в чьих руках его оставили:

– Хотите заработать десять луи? Отведите меня к судебному следователю.

– Хорош он со своими десятью луи! – сказал первый жандарм. – Он, наверно, думает найти их в какой-нибудь щелке в своей будущей опочивальне.

– Замолчи, – остановил его другой жандарм, который был из местных и который отвел своего товарища в сторонку, – это один из знатных господ города, у него, говорят, столько денег, что ими можно вымостить площадь Капитолия, и если ты захочешь отвести его к судебному следователю, то он даст тебе не десять луи, а все двадцать пять.

– Двадцать пять луи! – Глаза первого слуги отечества засверкали ярче бляхи на его портупее.

– А на нас двоих получится пятьдесят, – не унимался первый.

– Ладно! Скажи ему, раз ты его знаешь.

– Спасибочки, он не мне предлагал, это твое дело.

– Нет уж, нет, он скажет, что я сам с него вымогал, лучше отведу его прямехонько в тюрьму. Пошли, человек с пятьюдесятью луи, – обратился жандарм к Луицци, – двигай быстрее.

– Подумать только, – сказал барону другой жандарм, – ему послышалось пятьдесят луи, как будто есть кто-то, кто хочет дать пятьдесят луи за такую ерунду! Всего-то отвести к следователю.

– Я дам вам их немедленно, – заверил Арман, – не выходя из этого помещения.

– Ах так, – сказал первый жандарм, – а вы, случайно, может, и невиновны? У вас такой уверенный вид, что я начинаю верить… Ты тоже начинаешь верить, так ведь?

– Черт подери! Да, мы начинаем верить… – подхватил второй.

– В самом деле, вы, может, невиновны?

– Разумеется.

– И, поскольку вы хорошо себя вели, мы отправляемся к следователю.

– Идет, – подхватил другой, – и раз уж мы так любезны, то надо быть любезными до конца: давай развяжем ему руки, чтобы он мог жестикулировать…

– Все правильно, вид у него совсем не преступный…

– Чтобы он смог снять шляпу, если встретит знакомых…

– И залезть в карман, если захочет достать платок.

Луицци все понял и полез в карман, чтобы достать пятьдесят луи, предназначенные для любезных господ из полиции департамента.

В общем, сделка была заключена, стороны отблагодарили друг друга соответствующим образом, и, не имея возможности взять фиакр, поскольку в Тулузе фиакр вещь неизвестная, они провели барона переулками и наконец доставили к судебному следователю.