Мемуары гидростроителя

Прежде всего, я столкнулся с необходимостью немедленно начать работы по замыву временного судоходного канала, на котором начал образовываться лед. Приёмочная комиссия выходила на место каждый день и констатировала, что лёд растёт и что до начала намыва его нужно удалить. Но удалить лед на площади около 5000 кв. м было физически невозможно. Приняли решение измельчить лёд взрывным способом. Взорвали лед накладными и погружными зарядами ВВ, но получилась ледяная каша, которая через сутки снова смерзалась и становилась ещё толще.

Председатель технической инспекции Перепелов не давал разрешение на начало намыва. Выезжали на место все технические руководители стройки вплоть до гл. инженера Куйбышевгидростроя Н. В. Разина, но никто не брал на себя ответственность замывать лед, толщина которого достигла уже 40 см.

Я отправился к начальнику работ Левого берега Владимиру Ивановичу Севостьянову и сказал ему, что намыв нужно начать немедленно, т.к. лёд растёт с каждым днём и обстановка с каждым днём ухудшается. Он написал телефонограмму на моё имя о немедленном начале намыва, которую я храню до сих пор. Моя инициатива по существу спасла положение, но, конечно, превышала мои полномочия.

При намыве лед крошили взрывами, но много льда было погребено в тело сооружения. Ширина сооружения была около 500 м по урезу воды, сплошной ледяной «дыры» в сооружении, конечно, не было, но впоследствии парапет дамбы просел и его пришлось перекладывать, за что впоследствии, Н. В. Разин сначала упрекнул меня при встрече на намыве плотины Плявиньской ГЭС, а затем похвалил, за то, что задача создания напорного фронта была решена. При оформлении формы №2 для оплаты работ, Перепелов долго «мурыжил» подписание акта приемки работ.

На правобережном примыкании к водосливной плотине случилась другая беда. Дамба была перегорожена высокой шпунтовой стенкой из металлического шпунта, а с двух сторон работали два земснаряда 500—60. Естественно, земснаряды не работали синхронно, и на шпунтовой стенке образовывался перепад давления, от которого стенка кренилась и была реальная угроза завала всей стенки длиной около 400 м.

Увидев такую страшную картину, я принял решение немедленно без разрешения технической инспекции прорезать два окна в шпунте и изготовить телескопические стаканы на водосбросных колодцах с тросовым регулированием для их подъема и опускания с целью выравнивания прудка по обе стороны шпунта. Отверстия в шпунтовой стенке заваривали по мере намыва с составлением акта.

До этого к обычному шандорному колодцу намывщики из заключенных плавали по глубокому прудку на маленьком плотике с опасностью упасть в колодец и утонуть, и такой случай произошел, утонувшему приписали попытку побега, т.к. конец водосбросной трубы выходил за охранную зону.

Одной из главной трудности зимней работы было поддержание бесперебойной работы земснарядов и особенно сохранение пульпопроводов от замерзания воды. Я четко придерживался определённого порядка. При остановке продолжительностью менее 2-х суток вода из пульпопровода не сливалась (вопреки инструкции), при более длительных остановках вода сливалось только под моим личным контролем до полного слива воды.

Я брал в руки молоток и шёл, постукивая им по трубе, вдоль всего пульпопровода

на несколько километров. Если обнаруживалась водяная пробка, я вызывал бульдозер, рвал пульпопровод и выпускал воду. Занятие было утомительное, особенно ночью в мороз, но такая практика контроля полного слива воды и планирования времени остановок земснаряда оправдала себя. За все 5 зимних месяцев работы случаев «замораживания» пульпопроводов и остановки работы земснарядов не было.

В эту же зиму на соседнем участке №2 на намыве основной плотины были «заморожены» десятки километров пульпопроводов от пяти земснарядов 1000—80, пульпопроводы пришлось полностью разбирать, удалять лёд и сваривать заново. Этой бесполезной работой участок занимался до весны. А, главное, остановился намыв русловой плотины, и на её верховом участке пришлось насыпать узкую дамбу «сухим» способом для удержания весеннего паводка.

Другим осложнением при намыве в зимнее время было устройство обвалования карт намыва, предотвращение замыва льда и недопущения образования промороженного водонасыщенного неуплотнённого грунта. Эти задачи решались бесперебойной работой земснарядов с поддержанием незамерзающей акватории в забое с помощью мощной струи воды

от самих земснарядов и плавучих станций перекачек типа 300—40.

В зимний период 1955—56 гг. участком было намыто более 6 млн. кубометров грунта в сооружения с хорошим качеством. Дались эти миллионы для меня бессонными ночами и днями, часто проводимыми в «бытовке» вместе с бригадами заключенных, хлебая с ними «баланду» из одного котла. Успех в работе обеспечивали и ст. прораб Горгоний Михайлович Подъяков, прораб Фёдор Баженов, ст. прораб Макотрин и, конечно, ЗК. Я ним относился с полным уважением.

Командам земснарядов зимой также было очень тяжело, особенно добросовестно