Мемуары мертвого незнакомца

Он внимательно смотрел на нее. Длинные ресницы полуопущены. К ним так хочется прикоснуться. В юности она любила подносить к ним подушечки пальцев и ощущать, как ресницы щекочут их, когда Дато моргает. Как будто бабочка, сидящая на ладони, крылышками взмахивает…

Дато медленно приблизил свои губы к ее. Коснулся их очень осторожно, почти робко.

Маша закрыла глаза, готовясь отдаться поцелую, но тут Дато поскользнулся. Трава под ногами была влажной, и подошвы его ботинок поехали. Он едва не потерял равновесие, но удержался на ногах и не уронил Машу.

Вдруг что-то грохнуло.

— Что это? — испугалась Маша. — Как будто выстрел!

Давид и сам об этом подумал. И стал шарить взглядом по сторонам, прикидывая, куда им спрятаться от пуль. Но тут бабахнуло еще раз, уже громче.

— Салют! — засмеялся Дато.

Маша уже сама видела разноцветные брызги в темном небе.

— Помнишь, ты рассказывала, как ждала фейерверка после выпускного бала? — спросил Дато.

— Да.

— Считай, должок через двадцать лет вернули! — Он легонько подкинул ее. — А теперь побежали!

И он припустил к шоссе под грохот залпов.

…А тот, кто сидел в кустах, выругался сквозь зубы. Он промахнулся! Упустил такой момент! Подобрав гильзу, он швырнул ее в реку. Потом сунул пистолет в карман, прикрыл его свитером и скрылся с места, которое так и не стало местом преступления.

Часть четвертая

Глава 1

Он слышал звонок, но не мог разлепить веки, чтобы найти телефон. Вспомнил, что оставил его на тумбочке, протянул руку, нащупал. Глаза все еще не открывались. Как будто они заклеены.

— Алло, — хрипло каркнул Давид, поднеся аппарат к уху.

— Дато, спишь, что ли?

— Угу…

— Время одиннадцатый час!

— Ммм…

— Ты хоть понимаешь, кто тебе звонит?

— Э…

— Быстро просыпайся!

Дато резко сел. Протер кулаком глаза и смог-таки их открыть.

— Балу, привет, — поздоровался Дато, прочитав имя на экране.

— Здравствуй. Ты всегда дрыхнешь до обеда или это исключение?

— Поздно лег.

— Давай спрыгивай с кровати, топай в душ, пей кофе. В общем, взбодрись. У тебя через полтора часа встреча.

— С кем?

— С человеком, который может рассказать тебе кое-что о покойном брате.

— Серьезно? А что именно?

— Не могу знать. Мне не сообщили.

— Кто хоть этот таинственный всезнайка?

— Ты его должен помнить. Это Папа.

Конечно же, Дато его помнил. Причем очень хорошо.

Сандро. Так его звали.

Кличка — Папа.

Папа Римский.

Среднего роста, стройный, осанистый. Волосы — совершенно седые. Как у старика. И это в девятнадцать лет. Римский нос. Скулы, словно высеченные из камня. Волевой подбородок. Безупречно красивое лицо. Разные глаза. Один темно-карий, почти черный. Второй, серо-зеленый, прозрачный, как хрусталь. В профиль Папа выглядел потрясающе, с какой стороны ни посмотри. И все же с темным глазом ему было лучше. Со светлым он выглядел зловеще. Когда Сандро в упор смотрел на кого-то, человеку становилось не по себе. Даже не особенно впечатлительному Дато.

Сандро был коренным тбилисцем, потомком древнего княжеского рода. Когда-то его прадеду принадлежало несколько домов в старом Тифлисе. Он был красавец, повеса, мот. Погиб молодым, ввязавшись в драку из-за дамы полусвета. К счастью, он не успел промотать все свое состояние, и молодой вдовице и отпрыску мужеского пола было что наследовать после его смерти. Сын его уродился полной противоположностью папеньке. Он посвятил себя служению Богу. Однако до того как принял сан, умудрился сделать ребенка своей учительнице французского. Та произвела на свет мальчика, подкинула его несостоявшейся свекрови и вернулась в Прованс, откуда была родом.

Этот ребенок рос уже в Советском Союзе. И происхождение ему мешало. Поэтому парень по возможности скрывал его. Кому при коммунизме нужны предки князья да священники?

Он поздно женился. В пятьдесят. Взял в жены молоденькую девушку из провинции. Естественно, невинную. Она родила ему двух дочек, одна умерла в младенчестве. Долгожданный сын в семье появился, когда отцу уже исполнилось семьдесят пять. Некоторые злопыхатели поговаривали, что ребенок не от него, но когда мальчик подрос, стало очевидно — он копия своего родителя. Тот к тому моменту уже был в могиле. Умер, не дожив до восьмидесяти. Будто, родив сына, исполнил свое предназначение и посчитал возможным уйти в мир иной.

Когда Сандро исполнилось десять, его сестра вышла замуж. Через два года родила двойняшек. Еще через два мать решила оставить тбилисскую квартиру семье дочери и уехать с сыном в родной поселок, что она и сделала. Только Сандро там не прижился. Все, к чему тянуло мать все годы жизни в столице: просторы, горы, воздух, тишина, покой, все, чего ей так не хватало, раздражало сына. Он привык к ритму большого города, к его атмосфере, движению, запахам. К друзьям, двору, школе. И он сбежал! Знал, что сосед вино на продажу в Тбилиси повезет, и забрался в его грузовик. Влез между бутылями, сверху накрылся рогожкой и доехал до столицы.

Сестра встретила Сандро неприветливо. Хотела обратно отправить. Но он в позу встал. Сказал, в село не вернусь. А если насильно увезете, снова сбегу.