Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению

Со смертью Людовика XII и восшествием на французский престол Франциска I дела наконец приняли новый непредсказуемый поворот. Франциск был молод, одарен и амбициозен и находился под сильным влиянием своей матери Луизы Савойской, жадной до власти старой карги. Еще во время правления Людовика сестра Луизы Филиберта была предложена в невесты Джулиано, брату Папы. Это стало до смеха очевидным политическим маневром, так как Филиберта была страшна как смерть и слишком стара для Джулиано; хотя вообще-то 25 июня 1515 года Джулиано и Филиберта действительно поженились. Лез никак не мог выбрать: с кем ему публично и официально заключить союз, с Францией или с Испанией? Проблема выбора стояла для него на первом месте. Между этими двумя крайними цветами спектра находились десятки сил, властей, престолов и господств, требовавших, чтобы Лев наконец решил, на чьей он стороне. Джулиано, теперь муж тетки Франциска I, естественно, подталкивал Льва в сторону Франции, но Биббиена составил проект условий союза между папским государством, Максимилианом, королем Испании, Миланом, Генуей и швейцарцами, который имел цель ограничить как власть, так и амбиции Французского короля. Лев вступил в длительный период, который некоторые называли «колебаниями», а я предпочитаю именовать в высочайшей степени искусной и продуманной отсрочкой принятия решения. Он даже заявил, что ратифицировал условия Лиги, но продолжал вести переговоры с Франциском.

Казалось, что вот-вот начнется война. Лев дважды пытался заставить Франциска отказаться от претензий на Неаполь: один раз через Лудовико ди Каносси (одаренного и очень хитрого дипломата) и один раз через французского посла Монмо. Обе попытки не удались. И Лев решил начать военные приготовления. Условия Лиги, включавшей Папу, императора, Испанию, Милан и швейцарцев (но не Геную, которая перешла на сторону французов), составленные Биббиеной, были наконец полностью ратифицированы, хотя публичное заявление об этом Лев все еще откладывал. Публичное заявление он сделал только после первого военного удара, который нанес молодой неопытный герцог де Гиз. Но заявлению все еще никто не верил, ведь Лев так долго откладывал принятие решения. Я слышал, как Биббиена сказал венецианскому послу: «Ch'el Papa havia dato la bolla de la liga fata agli oratori yspani». И больше никто ничего не понял, что же все-таки такое Лев сделал на самом деле.

– Что же все-таки вы сделали на самом деле? – спросил я однажды вечером.

– Ой, хоть ты не начинай! – простонал Лев, почесывая живот. – У меня какая-то сыпь появляется. Как думаешь, может быть, я что-нибудь не то съел?

– Или не то подцепили, – сказал я.

– Свинья. Никогда не посочувствуешь. Почему не развлекаешь меня? Ты в последние дни не выкидываешь никаких смешных фокусов.

– Их достаточно выкидывает Ваше Святейшество, – заметил я.

Он гневно посмотрел на меня плавающим взглядом слезящихся глаз.

– Я должен поступать так, как считаю нужным, – крикнул он в свое оправдание. – А что мне, по-твоему, делать? Ухватиться за первый попавшийся союз? В этих делах нужна крайняя осторожность… но что ты в этом понимаешь! Все обвиняют меня в том, что я суечусь и не могу ни на что решиться…

– Ни в чем подобном я вас не обвиняю, – перебил я. – Я по крайней мере знаю, что то, что кажется колебанием, на самом деле – проявление, как вы выражаетесь, крайней осторожности. Мне просто интересно, почему вы так долго не делали публичного заявления…

– Я все надеялся, что Франциска удастся переубедить, – сказал Лев, – до последней минуты.

– Ну, Ваше Святейшество, последняя минута давно прошла.

Лев глубоко вздохнул и еще больше развалился в кресле.

Наконец он проговорил:

– Кажется, у меня есть для тебя частное поручение, Пеппе.

– Какие-то особые пожелания?

– Хорошо сложенный, конечно…

– Хорошо сложенный или хорошо оснащенный?

– И то и другое, конечно.

Остальное, я уверен, вы теперь уже знаете.

У Франциска была тридцатипятитысячная армия, сосредоточенная под Лионом, шестьдесят пушек и сотня кулеврин. Среди генералов были Тривульцио, Тремуй и Робер де ла Map. Эта армия перешла Альпы через Коль д'Аржантьер, взрывая на своем пути скалы и перекидывая мосты через пропасти, и совершенно неожиданно напала на миланскую кавалерию под командованием Просперо Колонна. Вскоре французы уже владели западной частью Миланского герцогства и полностью разметали швейцарское войско. Папская армия под командованием Лоренцо де Медичи робко нападала и защищалась, но даже не потрудилась перейти реку По. Лев тут же заговорил о бегстве.

– Я отправлюсь в Гаэту, – заявил он.

– Вы не сможете, Ваше Святейшество!

– Почему? Ладно, тогда в Искью. В это время рода в Искье превосходно.

– Ну, Боже мой!

– Ай, я уже вижу, как французы занимают Рим!

Серапика, не стесняясь, заплакал.

– Они полностью разрушат мою коллекцию статуй и разворуют все предметы античности, – всхлипывал он. – Вы же знаете, какие эти французы… они же варвары! Эта сучка Филиберта наверняка просто злорадствует… о-о-о…

Тут Лев тоже заплакал.