Мемуары цифровых победителей

Слова парня наконец-то проняли меня. Похоже, действительно стряслось что-то важное. Уж больно он нервничает. Я, конечно, догадываюсь, что всему виной опять его Эля, и я бы просто мог дать ему пару советов по телефону, но раз он так фонтанирует эмоциями, прокачусь до его берлоги, авось успею вытащить из петли.

Я серьезно проговорил, слыша в телефоне тяжелое надсадное дыхание Сизифа, снова почти закатившего валун на гору:

- Не паникуй. Папа скоро будет

Я сбросил вызов и тут же заказал такси, в тайне надеясь, что оно не будет торопиться, и я успею уничтожить завтрак. К сожалению, этому не суждено было сбыться, машину подали практически мгновенно, похоже, таксист ночевал возле моего подъезда. Раздосадовано покачав головой, я быстро оделся и покинул квартиру.

Таксист попался исключительно бандитской наружности: свороченный на бок нос, шрам через всю щеку, колючие глаза. Я понимал, что район у меня не самый благопристойный, но тип, который сидел в машине, даже у местных отморозков должен вызывать приступ определенного страха.

Увидев меня, настороженно бредущего к его автомобилю, он по-волчьи оскалился в щербатой улыбке и почти ласково проговорил:

- Присаживайтесь. Быстро домчу.

Лишь бы не в ближайшие гаражи, а там монтировкой по голове и в лесок. Конечно, вслух я ничего не сказал, а только благодарно кивнул головой и уселся на заднее сиденье потрепанного авто.

Я ожидал, что таксист окажется молчаливым мужчиной, но он наоборот – трещал без умолка, болтая обо всем, что видел: на дороге, возле дороги, над дорогой. Его совсем не смущало то, что пассажир не настроен разговаривать. Иногда он многозначительно замолкал, ожидая моей реакции. Мне приходилось вставлять односложные фразы в его монолог.

Когда мы уже подъезжали к Вовиному дому, то он с придыханием сказал, устремив неодобрительный взгляд на стайку китайцев, идущих по тротуару:

- Понаехали мать их ети. Туристы хреновы. Валите обратно за свою Стену.

Китайцы между собой не плохо говорили по-нашему, что выдавало в них уроженцев Сибири: второе, может быть третье поколение, родившееся уже на просторах моей необъятной родины.

Таксисту я ничего объяснять не стал, просто расплатился и покинул машину, после чего быстро вошел в дурно пахнущий подъезд и приветливо кивнул старой, побитой молью консьержке. Она оторвалась от вязания и взглянула на меня. В ее выцветших глазах мелькнуло узнавание.

Консьержка не стала спрашивать к кому я иду, прекрасно зная конечную квартиру моего пути. Потеряв ко мне интерес, она со вздохом вернулась к вязанию. Я же  быстренько заскочил в лифт: из него как раз выходил усатый мужчина представительной внешности. Я нажал кнопку и подъемный механизм, загудев, повез меня на нужный этаж. Пока поднимался, успел рассмотреть себя в зеркале. Дома я старался этого не делать, а тут маленькое замкнутое пространство и большая зеркальная поверхность. Увиденным я остался не доволен. Человек, который сейчас смотрел на меня разительно отличался от того парня, который глядел на свое отражение в стекле салона красоты. Разница была отнюдь не в лучшую сторону.

Двери лифта бесшумно открылись – именно так я бы хотел сказать, но они же отворились с таким грохотом, словно разверзлись врата в Ад. Я выскочил из лифта, словно в одно место ужаленный. Он явно сдал с нашей последней встречи. Обратно по лестнице пойду. Ну его на фиг так рисковать.

Поежившись, я подошел к Вовиной квартире и позвонил в звонок. Тут же, будто парень поджидал меня за дверью, начали раздаваться скрежещущие звуки открывающегося замка.

- Здорова, - сказал я, глядя на его бледную физиономию с густыми синяками под глазами. – Отвратительно выглядишь.

- Ты тоже еще тот красавчик, - невесело произнес он, пожал мою руку и отстранился, пропуская меня внутрь квартиры. – Проходи.

 Пока я разувался, Вова направился свои стопы в сторону кухни. Шел парень сутулясь и еле поднимая ноги, словно тапочки весили не один десяток килограммов. Справившись с обувью, я последовал за ним, все больше и больше изумляясь. Квартира Вовы больше не напоминала тот гадюшник, который я привык здесь видеть. Теперь она блестела от чистоты.

Конечно, мебель была старая, ковры тоже еще помнили, как на них блевал Есенин, но все было отдраено, очищено и дышало свежестью. Мне стало как-то неловко за собственный жилой уголок. Надо бы тоже заняться его облагораживанием, либо же наконец-то съехать оттуда в место поприличнее.

Все еще изумленно смотря по сторонам, я зашел в кухню – это была обычная среднестатистическая кухонька, каких полно в многоквартирных домах нашей страны. Три человека для нее - это предел вместимости, так как сюда уже прописались: желтый с белым кухонный гарнитур, стол, холодильник и три стула.

Вова в этот момент деловито открывал литровую бутылку дешевого, но очень крепкого виски. На столе стояли два хрустальных фужера на тонкой ножке – из таких обычно пьют шампанское. Рядом была пластиковая бутылка с газировкой.