Менделеев

Книга, о которой Дмитрий Иванович упоминает, — скорее всего, «К познанию России». Он считал это произведение «в сущности» новой главой «Заветных мыслей», но оно было отмечено собственной географической спецификой. Работа была осуществлена по результатам Всероссийской переписи 1897 года, которые были обнародованы в 1905-м. Менделеев, полагающий, что «всегда и в каждом деле для сознательности совершаемых в нем действий преполезно подсчитаться»,

и вообще любящий подсчеты как род занятий, берется за дело, которое сулит ему интереснейшие и важнейшие выводы. Основное место в книге отведено проблемам народонаселения. Виртуозно обработав статистические таблицы переписи, он не только подробно анализирует национальный состав населения России, но и распределение различных групп по видам занятий, что давало возможность оценить экономическую ситуацию в стране в новом объективном ракурсе. А с учетом того, что Менделеев, по своему обыкновению, увязывал чуть ли не каждую цифру с волнующими его вопросами обороны, образования, торговли, внутри- и межнациональных отношений, а также с развитием земледелия и различных видов промышленности, книга получилась не только научной, но и публицистической. Сделав массу выводов о видах занятости, об уровне использования людских ресурсов в России и сопоставив ситуацию с Северо-Американскими Штатами, ученый формулирует главное заключение: «…мы, русские, трудимся еще очень мало и трудимся на поприщах, которые давно уже переросли. Понять это пора, хотя из-за леса образованность наша дерев-то и не видит».

Второй раздел «К познанию России» посвящен вопросу о центре России. Менделеева интересовали два центра страны — поверхности и населенности. Пользуясь собственными формулами, Дмитрий Иванович определяет центр поверхности империи в районе между Обью и Енисеем, южнее Туруханска, в непосредственной близости к полярному кругу. Центр населенности по итогам переписи оказался в Тамбовской губернии, к северо-востоку от Козлова и на запад от Моршанска. Как видим, расположение центра населенности (в книге «Заветные мысли» Дмитрий Иванович называет его «географическим») сместилось. В какой-то степени это можно объяснить тем обстоятельством, что Менделеев до опубликования материалов переписи пользовался другими, более ранними данными.

В третьем разделе ученый предлагает свою проекцию карты России и собственный вариант районирования страны, в основе которого лежит идея равномерного промышленного и культурного евро-азиатского пространства. Новая книга Менделеева выдержит в 1906 году четыре издания, а ее автор тут же приступит к еще более масштабной работе — анализу структуры народонаселения в шести крупнейших странах мира (первая часть) и во всех частях света (вторая часть), которую чуть-чуть не успеет закончить. «Дополнения к «Познанию России»» будут изданы Иваном Дмитриевичем уже после смерти отца, который сжимал в пальцах перо чуть ли не до последнего дыхания. В рукопись «Дополнений» Дмитрий Иванович Менделеев, отчеркнув всё ранее изложенное, успел записать последние слова: «В заключение считаю необходимым, хоть в самых общих чертах высказать…»

В начале 1907 года он чувствовал себя особенно скверно — испытывал частые приступы слабости и кашля, мерз, был угрюм и раздражителен. Окружающих тревожило, что длительное летнее лечение не дало, по сути, никакого результата, в то время как раньше для поправки здоровья хватало зимних Канн и летнего Боблова. Иногда Дмитрий Иванович будто бы покидал ведущиеся при нем разговоры — замолкал и только смотрел куда-то в сторону безучастным взглядом. Приехавшая на зимние праздники дочь Люба отметила на его лице «странную печать». Это ее очень расстроило, но вслух она ничего не сказала. Его письма были по-прежнему энергичны, но почерк выдавал, что писаны они дрожащей рукой. В конце лета, еще вполне бодро себя чувствуя, Менделеев стал разбираться в книгах и бумагах, а также «денежные дела привел в порядок, как к смерти». Но ведь он и раньше, бывало, затевал «подготовку» к смерти. И плохое самочувствие сопровождало его уже не первый год, однако его удивительная психика каждый раз приноравливалась к изменениям в организме, как-то компенсировала растущую потерю сил, поэтому окружавшие Менделеева родственники и сотрудники имели основания надеяться, что и на этот раз всё обойдется. Возможно, так бы и случилось, если бы не один, в общем-то, обычный эпизод палатской жизни.