Менеджер

Охранник на въезде в качестве приветствия лишь только слегка качнул головой. Автомобили, относительно которых действуют особые инструкции, он только и может, что провожать взглядом. Даже будь он абсолютно уверен в том, что заднее сидение завалено целым арсеналом, а в багажнике трепыхается какой-нибудь связанный по рукам и ногам (или теперь уже нет) бедолага, он палец об палец не ударит, чтобы что-то предпринять. Да, у него есть глаза, но вот только поведение их вполне предсказуемо и уже давным-давно определено без его на то согласия. Да и внешне он не так уж и походил на охранника. Костюм, словно мешок навешанный на огородное пугало, хоть и подпоясан, а на столе в каптерке его дожидается кофе с ватрушкой и кроссворд (но это уже после, когда все займут свои места) – вот и весь арсенал "грозного" стража.

Он никогда не оставлял свой автомобиль на стоянке – слишком много чести для таких стражей, как тот, что встретился ему на въезде – а подгонял его аккуратно под самые окна своего кабинета, что в некоторой степень было даже намного удобнее и практичнее. Да и остальная каста (коллеги его уровня и ниже) знала, что он не из тех слоев, что ездят на троллейбусах.

Он толкнул дверь – она легко захлопнулась, и после звукового сигнала, сообщавшего о том, что машина теперь находится в полной защите, не спеша двинулся к парадному входу.

Должно быть он приехал рано так как еще из далека приметил возле входа небольшие группки рабочих, толпившихся в ожидании новой смены. Он посмотрел на наручные часы и прохладный ветерок прокрался под манжеты его рубахи и тут же обдал в своем леденящем дыхании вспотевшую руку. Это напомнило об утреннем инциденте в машине. Стрелки часов показывали, что в запасе еще осталось около шести минут.

Чуть в стороне у входной двери велась жаркая дискуссия, в воздух выпускались все новые и новые облака табачного дыма и иногда раздавались смешки. С далека рабочие все как один походили друг-на-друга – все облачены в робу одинакового цвета из материала без единой ниточки натурального волокна, и плевать, что на улице жара. Даже такой показатель, как рост, здесь не имел смысла, так как на расстоянии все сливалось в одно большое однотонное, практически бесформенное, пятно. Ему было абсолютно плевать, что это за люди и что за темы они поднимают в своих полемиках. Все, что ему хотелось – это как можно поскорее проскользнуть в свой кабинет и пригубить чашечку крепкого кофе прежде, чем монотонный голос секретарши в трубку сообщит о предстоящем совещании.

Но так бывает не всегда и любопытство время от времени вносит свои коррективы в действия, как бы идеально они не были спланированы. Он бегло, всего лишь мельком, только на крошечную долю секунды бросил свой взгляд в толпу и тут же наткнулся на знакомое лицо. Андрюха – слесарь, сколько гаек было с ним выкручено вместе на пару. А сколько анекдотов, пристойных и не очень, слетало с его уст в свое время. И в этом он несомненно был великолепен – не только в количестве, но и в самом исполнении. Вот и сейчас, наверное, Андрюха выдавал что–то свежее. Так и есть – его собеседники застыли в немом ожидании и вдруг, все как один, разразились хохотом.

Он бросил свой взгляд дальше. А вон Толян – тоже славный парень. Огромный как шкаф, но говорил очень мало, хотя при необходимости мог выложить все как на духу, разложив все по полочкам без лишних украшательств, или же с ними, но перед этим основательно набравшись. С Толяном они были связаны несколько больше, нежели с остальными членами коллектива, так как пришли вместе – почти в один и то же день, и как новички старались держаться друг друга. Это были славные времена.

"Как там твоя малышка, великан, – подумал он, глядя на то, как широченные плечи Толяна подпрыгиваю в так смеха над очередной шуткой Андрюхи. – Небось уже в первый класс пошла."

Но так и остался без ответа.

После он встретил лица других парней: Серегу, вечно ноющего, что от казенной обуви у него жуткие мозоли, Саню – любителя хорошо покушать, при этом обладателя идеально круглой формы животика. Бывают животы, провисшие своими жировыми складками, болтающиеся из стороны в сторону при ходьбе (не говоря уже о беге), но этот просто неподражаем – мало того, что строго указывал направление движения своего обладателя, так еще и делал его похожим на роженицу в ожидании по меньшей мере дюжины малышей.

Еще один Андрюха. О, этот был знаменит своей лысиной. Он словно специально надраивал ее каждое утро, чтобы отражать как можно больше солнечных лучей. Его иногда так и называли – солнышко. В коллективе существовала шуточная теория, будто Андрюхина прическа как раз-таки и есть основная причина глобального потепления на планете – собирая, а затем отражая солнечные лучи она, подпитывала тем самым парниковый эффект.