Меня ему продали (СИ)

Под ложечкой у меня неприятно засосало. Появилось нехорошее предчувствие. Первая мысль была отключить мобильник и ни в коем случае не поднимать трубку, но мне пришлось стиснуть зубы и обуздать свою ярость. Как бы я ни был зол на звонившего, именно он дал мне жизнь. Впрочем, именно его отношение и сделало меня таким, каким я стал. Этого было нельзя отрицать. Именно этот человек превратил меня в изгоя!

Пока я боролся со своими демонами, звонок прекратился, однако следом за ним сразу же пришло сообщение. Я не собирался читать его содержимое, но что-то заставило меня посмотреть на экран телефона. И контроль, который мне с трудом удавалось хранить, рухнул. Послышался треск. Это я с силой сжал мобильный в руке, отчаянно пытаясь сдержаться.

Не потрудившись протереться полотенцем, я натянул вещи на мокрое тело и выскочил из душевой комнаты. Евгений, который пытался остановить меня, что-то кричал за моей спиной, но я совершенно не слушал его. Все мои мысли теперь занимало совсем другое. Мужчина, который считался моим отцом, сегодня перешёл-таки все границы.

Выбежав на улицу, я запрыгнул в припаркованную у обочины машину. До посёлка, где жила моя бывшая семья, было где-то полтора часа. Если учитывать пробки, то чуть больше.

Сжимая руль побелевшими от напряжения пальцами, я вновь и вновь прокручивал в голове то, что узнал. Ясмина была у них. Я отчётливо представлял себе её, напуганную и беспомощную, ждущую меня где-то там.

Как? Как я мог не подумать об этом? Ведь знал, что отец мог пойти на всё, лишь бы добиться своего. В данный момент его целью являлся я. Забавная ирония, однако он вспомнил обо мне в кои-то веки, решив использовать в каких-то тёмных делишках. И я не знал, что ему могло понадобиться от моей женщины. Чего он этим добивался?

Пока не доехал до места, я нарушил все мыслимые и немыслимые правила, собрав целую коллекцию штрафов. Впрочем, мне не было вообще до этого. Я желал как можно увидеть Ясмину и убедиться, что никто не причинил ей зла.

Не успел я выскочить из машины, резко затормозив у дома родителей, как рядом материализовалась охрана. Они переговаривались по рации и не пропускали меня. Я злился, рвался вперёд, но меня держали, словно чужого. И, как бы прискорбно не звучало подобное, именно таковым я там и являлся. Причём это случилось не четыре года назад, когда меня вычеркнули из семьи, а именно сегодня. В тот момент, когда отец посмел тронуть мою жену.

— Эмир Алайдаров! — сорвался у меня с губ выкрик, раздирая горло.

Наверное, в тот момент я больше походил на зверя, чем на человека. Дикого. Злого.

— Эмир Алайдаров!

Я был готов зарычать. Сердце в груди отбивало чечётку. Мне было страшно. И вовсе не от предположений того, что он мог сделать с Ясминой, а от собственных мыслей. Они буквально пожирали меня изнутри, равно как и страх больше не увидеть любимую.

На мои крики вышли домочадцы. У всех на лицах был написан самый настоящий шок.

— Эмир Алайдаров, хватит скрываться в доме! Выйди или дай мне пройти внутрь! — кричал я, пытаясь увидеть среди вышедших лицо гюнеш.

Впрочем, вместо этого наткнулся глазами на другое. Тоже родное, морщинистое и с добрыми глазами. Я ещё помнил, насколько могли быть тёплыми её объятия, дарующие чувство надёжности и безопасности, которого у меня не было уже очень давно. С тихим ужасом на меня взирала моя собственная мать, прикрыв рот ладонью. Пожалуй, она действительно боялась за меня. Переживала, что отец мог что-то мне сделать.

— Что за цирк ты тут устроил, щенок? — словно в ответ моим мыслям, раздался властный и холодный голос последнего, в котором так и сквозили нотки надменности.

Подняв голову, я увидел его, замершего на ступеньках и будто бы возвышавшегося над всеми нами. Он стоял у террасы и взирал на меня как на насекомое, которое легко раздавить.

— Прикажи своим псам, чтобы они впустили меня! — в тон ему отозвался я.

Мне не хотелось пресмыкаться перед ним, виляя хвостом и прислуживая с открытом ртом. «Такого больше не будет», — преследовала меня мысль.

— Я пришёл за своей женой!

— За женой? — Этот мерзкий человек усмехнулся и медленно спустился по лестнице.

Я отслеживал каждый его шаг и буквально кипел от бессилия.

Прошло много лет, но отец по-прежнему вызывал это отвратительное чувство. И я действительно ненавидел, когда испытывал слабость перед ним.

— Здесь нет ничего твоего, щенок, — поравнявшись со мной, процедил он с плохо скрываемым злорадством. — Здесь нет твоей жены.

Услышав последнее, я даже на миг растерялся. Подумал, а может, мне почудилось то сообщение? Или я не так его понял? Но нет. Ошибки тут не было. Это я точно знал.

— Хватит, Эмир, — раздался внезапно совершенно другой голос.

Голос, который я не ожидал вообще услышать.

Мы с отцом одновременно взглянули на мою мать, которая с гневом смотрела на нас.

— Хватит уже тиранить Самрата!

— Заткнись, Хатидже!