Беседа продолжилась, словно её ничто не прерывало. Марго предложила при удобном случае поинтересоваться у Делира, что он думает по поводу влюблённых фанаток. Хотелось рассказать ей, как я сглупила на берегу, спросив его про свидание с девушкой, но здравый смысл мне этого не позволил. Впрочем, Марго от души похохотала, пока я в подробностях «предполагала», как мистер Делир отреагирует на такие тупые вопросы.
– Да это глупости, не бесись. Никто ж тебя не заставляет его допрашивать.
Мне всё больше надоедало обсуждать Делира в таком ключе, в общем-то ничего особенного не совершившего – разве что мокрая одежда натолкнула Марго на игривые мысли. Что касалось дождя, он, конечно, был не лучшим сопровождением для пешей прогулки, но ведь Делир отправился к особняку в минуты затишья и не мог предугадать непогоду.
– А если бы мы ушли смотреть церемонию открытия регаты? Что бы он тогда делал?
Меня сбил с толку этот вопрос. И правда, что? Но потом я представила себя на месте мистера Делира – он человек изобретательный, его трудно выбить из колеи.
– Он бы что-нибудь придумал. Оставил бы их на крыльце. Там сухо.
– Смотри вон, какую кипу притащил. Вымок весь. Чем ты его так зацепила?
– Не знаю.
Кокетливые намёки звучали из её уст волнующе, но непривычно – сколько я её знала, Марго не была сплетницей. Она, конечно, могла поговорить о чужой личной жизни, если таковая попадалась ей на глаза, но сейчас это было не просто любопытство.
В её стремлении говорить со мной о Делире и сыпать предостережениями я обнаружила настораживающую закономерность. Марго словно делала это намеренно, как бы предсказывая исход событий – а я ненавидела следовать чужим планам. Конечно, она хотела защитить меня от невзаимной влюблённости в наставника. Пожалуй, в этом Марго всё же была права. Хотя она свои опасения не выразила, я мысленно дала себе оплеуху за слабохарактерность.
По словам Марго, я всегда была склонна к раздуванию несуществующих чувств со стороны других и видела в них больше, чем следовало. Наверное, поэтому я так тормозила с Фрэдди. Намёки не казались мне убедительными. Нужно было, чтобы он сам прямо сказал, что я ему нравлюсь.
Я молча уткнулась носом в чашку, вдыхая аромат листьев смородины и мяты. Он успокаивал.
Умиротворение нарушило возвращение Розы. Хлопнув входной дверью, мокрая и злая как бродячая кошка, она с чувством поставила фотокамеру на комод, скинула ботинки, прошлёпала по холлу мокрыми носками, на ходу срывая с себя куртку – хоть выжимай – и просто бросила её на пол перед гостевой ванной. Марго не успела спросить, в чём дело, прежде чем её сестра скрылась за дверью и включила в раковине воду во весь напор, чтоб заглушить ругань.
Уволив себя от участия в семейных делах, я сгребла с углового столика книжные издания и отправилась наверх их изучать. Марго осталась внизу. Ей нужно было поговорить с Розой, а это значило, что я смогу полностью посвятить себя литературе, которую отобрал Делир.
Не успела я подняться в комнату, как странный шум, всё более и более усиливающийся, глухо забился за скрипучей дверью. Повернув ручку, я на миг остолбенела. Взбесившееся из-за ливня окно щедро одаривало комнату холодным фонтаном и с трагичным скрежетом колотило рамой по стене. В панике бросив на кровать книги, я кинулась закрывать его.
Окинув взглядом масштаб работ и решив, что с мокрым тюлем уже ничего не поделаешь, а блестящий от воды пол хотя бы мыть не надо, я вернулась к бумажным сокровищам. Завёрнутые в рубашку мистера Делира, они выглядели гораздо романтичнее, но что уж тут…
Раскрыв самую массивную книгу в стопке – из-под обложки которой виднелся помятый мокрый край бумажного листа, красного от чернил, я несколько раз старательно моргнула. Записка от Делира удивила меня ничуть не меньше, чем его персона на пороге дома. Что странно, почерк его, угловатый, с резкими перепадами линий, читался очень легко:
__________