Меня удочерила горилла

— Я только что был на свалке, хотел повесить там нашу табличку «Достижения муниципалитета» — помнишь такую? — Он сунул руку в карман, достал оттуда записку и протянул её мне. — Это я нашёл на двери.

На записке было написано большими корявыми буквами: «Юнне». Это, без сомнения, был почерк Гориллы. Я развернула её.

«Привет, малышка! Я решила уехать из города. Жаль, что мы попали в такую передрягу. Но на свете есть много прекрасных мест».

Ниже стояла подпись: «Обезьянья звезда».

Турд наморщил нос.

— Странный она себе выбрала псевдоним, — сказал он. — Тоже мне звезда нашлась. Да она просто мартышка безмозглая.

Я лишилась дара речи. Я перечитывала письмо, снова и снова убеждаясь, что так и есть. Горилла и вправду сбежала.

Турд и Герда стали расплываться — слёзы застилали глаза. Герда склонила голову набок. Похоже, ей действительно было меня жалко.

— Бедная малютка, — прошептала она. — Как сильно ты расстроилась!

Турд закатил глаза.

— Не понимаю, чего она так привязалась к этой Горилле? — удивлялся он. — Нет чтобы радоваться!

— Дети есть дети, — улыбнулась Герда.

Турд кивнул.

Я не могла сказать ни слова. Слёзы лились по щекам. Я легла на матрас и уткнулась в него лицом. Горилла меня бросила. В это невозможно поверить!

Фотография

Когда Турд уехал, Герда вернулась и погладила меня по голове.

— Иди к остальным, детка, — сказала она. — Помоешься в другой раз. Не грусти.

Я вытерла лицо и надела джинсы. Сунув в карман записку Гориллы, я отправилась во двор.

Осень близилась к концу, листья облетели с деревьев. В лесу, простиравшемся за приютом, лишь сосны и ели не потеряли свой красивый наряд. Все дети были заняты работой. В сарае несколько человек строгали щепки для камина. Другие кололи дрова на пригорке. Возле кустов сирени двое детей работали граблями, а остальные что-то мастерили неподалёку.

Я немного попинала сапогами траву. В кармане лежала записка. Она стала рваной и мокрой, а я всё сильнее сжимала её в руке. На смену грусти пришла злость. Я чувствовала себя обманутой. Я представляла, как Горилла за рулём своей старенькой «Вольво» мчится прочь из Швеции. И только пожимает плечами, думая о том, что произошло.

— Юнна! — крикнул Арон. Он строгал рубанком доски, лежавшие на козлах. — Иди сюда!

Черноволосые братья были тут как тут. Когда я подошла ближе, они улыбнулись своей противной улыбкой. Арон был красный и потный. За лето его лицо покрылось веснушками. Я вынула руку из кармана и ударила его по плечу.

— Ой! — вскрикнул он. — За что?

— За то что врёшь, — сказала я. — Никто меня не съел.

— Жалко, — сказал один из братьев с таким видом, как будто удачно пошутил. Второй тотчас расхохотался.

— А ну заткнитесь, — сказал Арон. — Идите отсюда!

Братья в недоумении посмотрели на него, но ушли. Они отложили рубанки и послушно двинулись к малышам, которые сортировали щепки.

Арон посмотрел на меня.

— Я немного за тебя волновался, — сказал он. — Другие тоже переживали. Ну как там у Гориллы? Очень страшно?

— Да ладно, забудь. Чем это ты занимаешься? — спросила я, чтобы перевести разговор на другую тему.

— Мастерю новую дверь в погреб. Пока тебя не было, к нам забрались воры и украли еду. Герда ужасно разозлилась.

И тут вдали послышался шум автомобиля — привезли почту. В то же мгновение из дома выбежала Герда в одних тапочках:

— Дальше нельзя! Здесь только что разровняли гравий!

Арон засмеялся:

— Почему бы не повесить на заборе почтовый ящик? Охота ей каждый раз объяснять, что по дорожке ездить нельзя?

Почтальон вручил Герде большой конверт и уехал. Она вскрыла его и радостно подпрыгнула.

— Ура! — закричала она, помахивая бумагой. — Фотографию привезли!

Как же все обрадовались! Побросали свои дела и побежали к Герде. Вскоре её окружила толпа детей. Она держала фотографию над головой.

— Не трогать! — кудахтала она. — А то заляпаете снимок грязными пальцами! Я сделаю рамочку и повешу его на стенку вместе с другими.

Она стала подниматься по лестнице, дети шли по пятам.

Арон снова отложил рубанок и пожал плечами.

— Пойдём тоже посмотрим, — предложил он.

— Что-то не хочется. Иди без меня, — ответила я.

Тогда он взял меня за руку.

— Пойдём. Я знаю, ты на фотках плохо получаешься. Зато посмотрим, какой я красавчик!

Он потащил меня к главному входу. Внутри все набились, как сельди в бочке. Все глазели на фотографию и наступали друг другу на ноги. Герда вышла из своего кабинета с важной физиономией. Она несла фотографию в рамочке, словно это была золотая медаль, которую она собирается вручить нобелевскому лауреату.

— Осторожно!

В стене уже красовался гвоздь, на который она и повесила снимок.

— Вот! — сказала она.

Все пытались протиснуться вперёд, чтобы получше рассмотреть себя на фотографии.

— Дурацкий фотограф! Почему он снимал, когда я моргнул?!

Я едва сдержала улыбку. Глаза у Арона были наполовину закрыты, виднелись только белки. Выглядело это ужасно.