Меня удочерила горилла

— Если ты опять попытаешься смыться, отвечать придётся мне, — сказала она. — А во дворе я смогу за тобой присматривать.

Она раскрыла дверь на задний двор, строго глядя на меня. Я натянула свою жёлтую куртку и почапала вперёд по грязи.

Двор был окружён высоким деревянным забором. Слева располагалась маленькая шаткая уборная с красными стенами. Справа — большие ворота из стальной сетки. На земле валялись кресла, раковины, таблички, рулоны колючей проволоки, холодильник, две посудомоечные машины, коробки со всякими проводами и шлангами, шкафы, запчасти автомобилей, руль велосипеда, треснутые финские санки, половина мопеда, спинки кроватей, кривые лестницы, книжные полки — чего там только не было!

Горилла нагнулась и подняла холодильник. Протерев его лапой, она достала из кармана пакет. В пакете оказалась маленькая клейкая бумажка и ручка. Она приклеила бумажку на холодильник и криво написала на ней «200 крон». Затем Горилла обернулась ко мне.

— Вот так, — сказала она. — У нас с тобой есть своя фирма. Мы продаём утиль.

Я нисколько не удивилась.

Значит, у Гориллы на заднем дворе находится городская свалка, куда свозится хлам всех сортов. Каждый день люди приносят сюда ненужные вещи, чтобы от них отделаться, а другие люди, наоборот, покупают их, потому что они по каким-то неведомым причинам им нужны. Всё, что требуется от Гориллы, — оценить эти вещи и положить выручку в кассу, в роли которой выступала коробка из-под обуви.

— Миллионы на этом не заработаешь, но и на паперти клянчить не приходится, — сказала она.

Я подумала о том, не написать ли в приют. Послать, например, такую открытку: «Дорогие все! Я живу с обезьяной на свалке. Надеюсь, в один прекрасный день вы будете так же счастливы, как и я. Целую и обнимаю, Юнна».

В тот же день Горилла научила меня делать ценники.

— Если вещь сломана, она должна быть дешёвой, — сказала она, показывая сломанную удочку. Катушка сидела криво и наматывала только три четверти лески. Горилла попробовала помотать взад-вперёд.

— Но ведь работает! Двадцать пять крон, — сказала она, протягивая удочку мне. Я приклеила ценник и старательно вывела на нем: «25 крон».

Н-да, выглядело это сомнительно.

— Отлично, — сказала Горилла. — Это дёшево. Кто-нибудь её скоро хапнет и будет думать, что ему дико повезло. А когда придёт время расплачиваться, надо удивлённо посмотреть на ценник. Ой-ой-ой! Прошу прощения, но, должно быть, это ошибка. Меньше чем за пятьдесят крон я её продать не могу. — Горилла развела руками. — И тогда покупатель выкладывает пятьдесят крон, потому что успел поверить в свою удачу и не хочет с ней расставаться. Это и есть бизнес, детка.

Она прошагала вглубь двора и принесла оттуда маленький красный велосипед.

— Хм, да он как новенький, — сказала она, покрутив переднее колесо.

Тут я с ней согласиться не могла. Это был велосипед марки «Кресцент», ржавый, с погнутым багажником.

Горилла почесала подбородок. Затем взглянула на меня.

— Нравится?

— Нет.

Она отодрала от рамы лоскутки полопавшейся краски.

— Ездить умеешь?

Я покачала головой.

— Неа. Велосипеды — это скучно.

Я украдкой посмотрела на Гориллу. В приюте велосипед был только у Герды. Нам никогда не давали покататься, потому что, если велосипед часто использовать, он износится и потеряет товарный вид.

Горилла поставила маленький красный велосипед в глину.

— Это тебе, — сказала она. — Учись. Он тебе в самый раз.

Ноги у меня вдруг стали лёгкими и невесомыми. Казалось, я могу подпрыгнуть и взлететь. Уголки губ сами собой растянулись в улыбке.

Горилла была довольна.

— Нет, — вдруг ответила я, приклеивая на руль ценник. — Сколько он стоит?

Горилла удивилась.

— Хрм, — пробормотала она. — Ну, пусть будет сто крон. С руками оторвут.

— Вот и хорошо, — сказала я.

— Вот и хорошо, — сказала Горилла.

Время от времени кто-то заходил к нам на задний двор, чтобы купить утиль. Горилла каждый раз разыгрывала спектакль про ошибку на ценнике. Мужчина в рабочем комбинезоне хотел купить холодильник за двести крон.

Горилла хлопнула себя по лбу.

— До чего скверный почерк! — простонала она. — Что поделаешь, анатомия! — Горилла растопырила свои огромные чёрные лапы у него перед носом. — Как начну писать, одни каракули получаются. Понимаете, господин, на самом деле там написано: «Триста пятьдесят крон».

Мужчина засомневался, цена показалась ему слишком высокой. Но, немного подумав, он всё-таки купил холодильник, потому что уже успел свыкнуться с мыслью, что это его вещь.

Так продолжалось весь день. Торшер, на котором было написано: «35 крон», продался за девяносто девять. Велосипедный насос ушёл за сорок вместо двадцати крон, значившихся на ценнике. Половину печатной машинки купили за её настоящую цену — сто крон. Зато вторая половина, напротив, возросла в цене до двухсот пятидесяти, хотя с самого начала продавалась в придачу к первой.

После обеда я занялась сортировкой отвёрток. И тут пришла дама в клетчатых брюках и остроугольных очках, похожих на птичьи крылья. Она прямиком двинулась к маленькому красному велосипеду.