Читаем Меняя завтрашний день полностью

Он приобнял мать, коснувшись подбородком её макушки, вдыхая запах домашнего очага и аромат душистого мыла, исходящего от волос Исгерд. Слова матери нисколько не задели его, и настроение Сигурда оставалось по-прежнему благодушным — он вернулся домой и пока все новости казались ему второстепенными и менее значимыми, чем его не-давнее длительное путешествие по морским просторам. Он вспоминал трудный переход через льды, настолько утомивший людей и его самого, что в одну ночь все члены команды спали крепким сном, а наутро мир льдов и снега остался далеко позади, и их драккар вынесло в открытое море. Сигурд вспомнил и озабоченное лицо Храфнхильда, который поднимал руку к небу, сжимая пальцами кристалл солнечного камня, сквозь который он рассматривал небо, поворачивая камень до появления наибольшей яркости. Найдя искомое направление по солнцу, кормчий вновь и вновь перепроверял нужное направление, чесал покрытый многодневной щетиной подбородок и непонимающе качал головой.

— Всё указывает на то, что мы сбились с курса, ярл, — сказал кормчий. — До сегодняшней ночи мы шли прямо по противоположному пути.

Сигурд вспомнил, как тогда привычно пожал плечами и ответил Храфнхильду:

— Но ведь солнечное светило находится с верной стороны?

Храфнхильд мрачно кивнул головой и ещё в течение дня Сигурд видел, как тот время от времени снова перепроверяет кристалл. Когда они наконец-то достигли скалистых испанских берегов, и добрались до Кордовы, где арабы десятками возводили новые мечети и бани, а в город стекались лучшие ремесленники, поэты и лекари, Сигурд не преминул упомянуть кормчему его панику среди льдов, на что Храфнхильд обиженно засопел и остаток вечера провёл в молчании, наслаждаясь прекраснейшим фруктовым вином, арабской музыкой и танцами.


— Я так и сделаю, сын, — донёсся до него голос Исгерд, которая устало вздохнула, коснувшись щекой его груди. — Ладно, пора ложиться спать.

Они вошли в погружённый в дремотную тишину дом, еле слышно ступая по застеленному тростником полу на утрамбованной земле. Вдоль стен, на длинных скамьях, доносился дружный храп людей Сигурда, которые спали, укрывшись шерстяными одеялами и звериными шкурами.

Мать уже ушла в свою комнату, отгороженной пологом из медвежьей шкуры, а он ещё долго лежал на скамье в общем зале, освещаемый висящим на двух цепях массивным светильником, наблюдая за тем, как дым очага медленно выползал сквозь отдушину в крыше…


Сёстры спали в другой комнате на большой кровати, у изголовья которой были резные головы зверей, отпугивающих злых духов. Чуть поодаль от кровати стояли сундуки с одеждой, постельными принадлежностями, драгоценностями и разноцветными тканями, привезёнными Сигурдом из путешествия.

Снёлауг, в отличие от старшей сестры, утомлённой каждодневными хлопотами, не спала, сбросив меха и сев на краю кровати, она обнимала одной рукой деревянный столб, покрытый резным орнаментом и невидящим взором смотрела на висевшие на стенах гобелены из шерсти. Сначала девочка прислушивалась к звукам, доносившимся из общего зала, где спал её брат и его дружина, а потом её внимание сосредоточилось на будущем.

Она мечтала о том, что будет жить среди других людей, в других странах и поселениях, куда увезёт её чужестранец, который непременно появится в здешних землях и заберёт её с собой. Висевший перед её глазами гобелен с кораблём, казалось, оживал в эти моменты и девушка, словно ныряя в него, оказывалась на корабле, плывущем в тёплые страны, где распускаются дивные цветы и круглый год сияет солнце, одаряя всех теплом и радостью. Солёные брызги волн осыпали пригоршнями её лицо, делая жёсткими её лёгкие пряди волос, развевающихся за её спиной. Она с восторгом и гордостью смотрела вперёд, ветер трепал её белое платье, золотые подвески звенели как весенние птичьи трели, а её талию обнимала рука того, кого она нарекла своим мужем.

В эти чудесные мгновения грёз Снёлауг ещё ни разу не задумывалась о реакции своей семьи, в первую очередь отца, как главы рода, коли уж она осмелится поступить вопреки его воле…

Глава 15

Кейптаун, ЮАР, ноябрь 2001 года

Кейптаун по праву назывался одним из самых красивых городов мира, располагаясь на берегу Атлантического океана у подножия величественной Столовой горы. Мягкий средиземноморский климат и своеобразная архитектура Викторианской эпохи, белые пес-чаные пляжи словно дарили второе дыхание, создавая ощущение невообразимого чувства грани цивилизаций на самом краю Африки…

Алекс смотрел из своего номера гостиницы на грандиозный сине-зелёный монолит, слегка дрожащий в дымке марева поднимающейся жары, с плоской вершиной, загадочно кутающейся в облака, которые, если верить не раз бывавшим здесь людям, иногда подни-маются или опускаются так, что лишь туманное покрывало спадает с одного из концов своеобразного стола, являя путешественникам великолепный вид.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже