Меню голодного леопарда

Юра, который также прибыл на задержание, увидел стоящую на ступенях парочку, и лицо его исказилось. Великое множество чувств обуревало его в эту минуту, начиная от ревности и заканчивая злостью. Юра мог бы еще понять и простить чувства Сашеньки к Милорадову, он их понимал и прощал, потому что и сам восхищался и преклонялся перед этим человеком и гениальным сыщиком. Но этот мальчишка-циркач… Чем он лучше Юры? Да ничем! Даже хуже, полное ничтожество!

Между тем циркач продолжал обнимать Сашеньку, а та и не думала сопротивляться. Нет, даже просто смотреть на это было невыносимо.

И Юра крикнул:

— Саша, ты едешь с нами?

— А можно?

— Нужно!

И все в один миг переменилось. И солнце засияло на небе. И воздух стал чище. И даже лица людей расцвели улыбками.

Наблюдать за тем, как его любимая девушка летит вниз со ступеней, а потом ему навстречу, забыв и про оставшегося позади кавалера, и про все другое, было сущим наслаждением. Юра даже не стал думать, стоило ли приглашать Сашу на допрос задержанного. Имел ли он такое право? Все это было для него совершенно неважно. Как-нибудь выкрутится. Важным представлялось сейчас только одно, то, что Сашенька была рядом с ним, а не рядом с тем типом из цирка.

И помогая девушке сесть в машину, Юра не удержался и оглянулся на своего соперника. Ответом ему был взгляд, наполненный такой жгучей ненавистью, что сыщик невольно вздрогнул.

— Что сынок, что папенька, — проворчал он себе под нос. — Одна кровь.

Узнав, за какой подвиг его задержали, Павел Озеров не стал долго запираться.

— Если вам интересно про убитого коллекционера поговорить, воля ваша.

— Да, интересно.

— Дело давнее, — со странным безразличием произнес мужчина. — Захватов еще той сволочью оказался. Даже большей, чем я вначале о нем думал.

— Значит, признаетесь?

— В чем? В убийстве Захватова и краже его коллекции? Даже и не подумаю.

— А зря.

— Ну, давайте рассуждать, будь у вас прямые доказательства моей вины, стали бы вы мое признание спрашивать? Нет, не стали бы. Сразу обвинение бы предъявили. Значит, доказательств у вас никаких нет, да и быть их не может. Слишком давно это было. Рассчитываете, что у вас со мной на дурачка прокатит. Но так и быть, чтобы сделать вам приятное, не для протокола, а так, чисто из симпатии к вам, можем с вами поговорить.

— Вы были в доме Захватова?

— Гипотетически я мог там быть.

— И вы были там не один. С вами был Олег, его сестра Леля и жена Светлана.

— Гипотетически со мной мог быть Олег, его сестра Лелька и его жена Светлана.

— А Ольга Вороная?

Озеров покачал головой:

— Мы ее с собой не позвали.

— Почему?

— Любила она его крепко. Хоть он ее и послал в дальнее пешее, на другой жениться собрался, но Оля добрая, могла в ней совсем некстати жалость к извергу проснуться.

— А в вас не проснулась?

— Если бы вы знали, как он свое состояние сколотил, то и в вас бы не проснулась. Вот вы думаете, что он был просто коллекционер? Как бы не так! В те годы коллекционировать мог только тот, кто разбоем промышлял. Да на счету Захватова были десятки замученных им или по его приказу насмерть людей, шантаж, угрозы, заказные убийства. Оля с ним больше двух лет встречалась, насмотрелась всякого. Знала многие его тайны, удивительно, что вообще жива осталась. Обычно таких свидетелей либо держат рядом, либо в живых не оставляют. Вздумай она заартачиться, долго бы не прожила.

— И зная, что собой представляет этот человек, Вороная продолжала любить убийцу и злодея?

— Да время тогда было такое, кто с деньгами, почти все так жили. Захватов не исключение. Много их было, всех не переловить. Так что считайте, что мы этот мир за вас почистили.

— Как же такой человек и жил один без всякой охраны?