Мент правильный

Туда и повёл меня Мишка, отпросившись у Гибера на часик. Он же попутно рассказал историю дома, в котором теперь я живу.

Немаловажный факт – общежитие находилось в получасе ходьбы от работы. Поскольку общественный транспорт отсутствовал в городе в принципе, это немаловажный факт. Когда ещё по улицам пойдут первые автобусы… За это время успею истоптать не одну подошву ботинок.

– Ну вот, мы на месте, – наконец, сказал Миша.

Дом производил довольно приятное впечатление: его бы поштукатурить, покрасить, подлатать по мелочам и хоть сейчас переноси на Невский: монументальные классические формы, лепнина на фасаде, балкончики, лоджии и куча всяких архитектурных элементов, названия которых мне неизвестны.

Хорошо строился купчик, с размахом и со вкусом. Пусть я не великий знаток, но вполне могу доверять своему чувству прекрасного.

И стоял этот дом в окружении себе подобных, таких же основательных и красивых зданий, только теперь в них сильно переменился контингент жильцов. Кого-то выселили, кого-то уплотнили, кто-то сгинул в пучине гражданской войны или нашёл прибежище на чужбине, а в его квадратные метры заехали новые люди, которые ещё вчера нюхали порох в грязных и сырых окопах, стояли у станка или ходили за плугом. Ну и совслужащие, как без них.

– Так пошли внутрь, – сказал я. – Я без тебя даже комнаты своей не найду.

– Просто удивительно, что ты имя своё помнишь, – похихикал Михаил. – Я, грешным делом, надеялся, что ноги тебя сами приведут.

– Мои ноги могут привести меня куда угодно. Мозг с недосыпа отключился, и тело само по себе, а я сам по себе. – Мои слова были не так уж и далеки от истины.

Устал как собака и мечтал только о том, как упасть в койку и забыться сладким сном. Сонливость перевешивала даже чувство голода.

– Помни мою доброту! – улыбнулся напарник. – Идём, так уж и быть – покажу тебе твои хоромы.

– Спасибо! А сам-то где квартируешь?

– Так у родителей. Пока не выгоняют, так что жить есть где.

Кто был хотя бы в одной общаге советских времён, можно сказать, был во всех сразу. Отличия если и имелись, то незначительные.

Чтобы попасть внутрь, сначала нужно было предстать перед строгим взором вахтёрши, которая безошибочно умела фильтровать своих и чужих. И горе тому, у кого гости задержатся сверх положенного времени. Администрация умела быть изобретательной в своих карах.

Здесь тоже всё было «как у людей»: роль вахтёра исполняла бабуля в очках, вязавшая спицами не то носок, не то шарфик.

Стоило нам появиться, как она отложила рукоделие в сторону и, к моему удивлению, заулыбалась.

Это была первая вахтёрша, которая радовалась моему приходу.

– Здравствуйте, – в один голос произнесли мы с Мишкой.

– Здравствуйте-здравствуйте! Что-то давненько ты ночевать не приходил, Жора – мы уж испереживались все, не случилось ли с тобой чего. Эвона какая сёдни пальба была! Хорошо хоть уберёгся, – ласково сказала бабуля.

От её слов исходила такая теплота, такой уют, что я слегка растерялся. Непривычно, когда совершенно незнакомые люди так к тебе относятся. И вроде бы ходишь весь из себя крутой и строгий, привыкший не доверять никому, даже себе… а даже до тебя ей удаётся достучаться.

Магия, что ли…

– Спасибо за заботу, – растроганно ответил я.

– Да проходи-проходи, милай. Вижу, что еле-еле идёшь.

– Степановна, я с ним – можно? – спросил Михаил.

– Конечно, Миша. Только ненадолго: вон у Жоры-то глаза уже сами собой слипаются. Поспать бы ему, соколику, – словно прочитала мои мысли Степановна.

– Пять минут! – пообещал Мишка.

Поднялись на второй этаж, подошли к филёнчатой двери – такой тонкой, что через неё, наверное, всё просвечивает.

Толкнул – заперто. Ну хоть здесь помнят, что на свете существует такое понятие, как замки – не то что у нас в уголовном розыске. Надо будет этот вопрос «провентилировать» со Смушко – коли будут ремонтировать, пусть вставят замки. А то контингент у нас бывает специфичный – ладно, что из личных вещей свистнет, а ну как секретные документы?

– Ключи, – я похлопал себя по карманам – может, пропустил, и в них валяется ключ от нынешнего жилья?

– Сдурел? – Мишка нагнулся, приподнял коврик перед дверью и достал из-под него ключ.

Вот жеж! В святые семидесятые и в начале восьмидесятых практически все так делали: ключи от квартиры держали под ковриками или оставляли в почтовом ящике. И двери были такие – плечом выставишь.

Это сейчас все железом, словно сейфы в банках, обложились.

Правда, хороший профи вскрывает эту «броню» как банку консервов, но это уже другой вопрос.

Изнутри дверь закрывалась на щеколду – мелочь, но приятно. Жуть как не люблю, когда ко мне могут ввалиться без стука.

В комнате было чисто и светло. Я подошёл к окну, отдёрнул простенькую ситцевую занавеску и машинально отметил, что на ней стоит печать общежития. Понятно, имущество казённое.