Мент правильный

Я взял мхатовскую паузу, после которой ответил, взвешивая каждое слово.

– Скажу, что это большая честь для меня. Вот только…

– Что только? – подался вперёд Кравченко.

– Вот только, – продолжил я, – мне бы хотелось выяснить для себя ряд моментов. Товарищ Кравченко, я не буду спрашивать, почему выбор пал на меня. Скажите другое: что я должен сделать?

– А ты не так прост, каким кажешься, – удивился начальник губотдела ГПУ, который неожиданно для меня перешёл на ты.

– Так не первый год в розыске.

– Ну тогда тебе будет проще понять меня. Ситуация у вас, в уголовном розыске, сложилась крайне нездоровая. Лично у меня нет вопросов к вам, сотрудникам, но есть подозрение, что начальник губро не справляется со своими обязанностями.

– К чему вы клоните, товарищ Кравченко, – напрягся я.

– Суди сам, Быстров. В округе лиходействует банда Левашова, а товарищ Смушко, вместо того чтобы принять решительные меры к пособникам банды, миндальничет с местным населением. А ведь можно было выйти на Левашова через его родню, объяснить, к чему приводит покрывательство преступного элемента. Ну, а последние события – это вообще кошмар! Учебный батальон подвергся полному моральному разложению и уже несколько месяцев грабил советских граждан, а начальник губрозыска о том ни слухом, ни духом. Только после категоричного вмешательства губисполкома он начал действовать, но было уже поздно – зараза охватила почти весь личный состав батальона. В итоге дело дошло до мятежа! А ведь это можно было предотвратить ещё на начальной стадии процесса!

Я слушал и охреневал. То, что мне сейчас выкладывал Кравченко – классический вариант переваливания с больной головы на здоровую. Такое часто бывает, когда у кого-то серьёзно подгорело и есть необходимость срочно перевести стрелки.

С этим явлением я сталкивался сплошь и рядом. Одно начальство без всякого стыда и совести топило другое, когда речь шла о спасении собственной шкуры. Хорошо, видать, зашатался стул под товарищем Кравченко.

Замаскировав своё отвращение под маской заинтересованности, я стал слушать дальше аргументы, которые один за другим извлекал начальник ГПУ губернии подобно тому, как фокусник достаёт из цилиндра кроликов.

– Вернёмся к Левашову – его пособники, вроде хорошо вам известного бандита Трубки, хоть и находятся в розыске по стране, преспокойно приезжают в город и даже смеют внаглую являться к самому начальнику уголовного розыска. Если бы не расторопность отдельных сотрудников – то есть ваша внимательность, товарищ Быстров – Трубке и его подельникам удалось бы без всяких препон освободить ещё одного бандита.

Кравченко вошёл в раж.

– Ну а вопиющая история с сотрудником Чалым! Неужели хотя бы один нормальный человек поверит, что это была секретная операция?! Я лично не поверил ни одному слову из лживого доклада Смушко и, надеюсь, что докажу свою правоту товарищам в губкоме и губисполкоме.

Вот сукин сын, подумал я. Понятно, что наша история была шита белыми нитками, но победителей судить не принято.

– И здесь мне очень бы помогло ваше деятельное сотрудничество, товарищ Быстров, – он уставился на меня так, словно решил, что я идеальная кандидатура на роль Иуды и ради сомнительного продвижения по карьерной лестнице сдам своего начальника и друзей. – Вы могли бы помочь установлению истины. Нет ничего хуже, когда коммунист, прикрывая собственное разгильдяйство, лжёт товарищам. Гнать за это необходимо не только из рядов партии, но и из уголовного розыска!

Я убедился, что в Кравченко пропадает настоящий актёр. На подмостки театра бы ему, а не в кресло начальника ГПУ.

– Лишним штрихом к портрету морального разложения Смушко, которого мне уже не хочется называть товарищем, является то, что он набрался наглости просить о восстановлении гражданских прав некоего «господина» Лаубе из бывших, который в старорежимные времена был ищейкой, которая охотилась за нами, большевиками! К сожалению, не все ещё поняли, что за тип этот Смушко. Есть такие, что проявляют политическую близорукость по отношению к нему или ослеплены его мнимыми «подвигами», за которыми в действительности стоит системный провал! Так что, товарищ Быстров, вся надежда на вас. Помогите вывести Смушко на чистую воду, и тогда вам удастся реализовать себя в борьбе с преступностью и контрреволюцией в ещё больших масштабах.

Он придвинулся ко мне ближе и добавил чуть тише.

– Через полгода меня переведут в Москву в центральный аппарат ГПУ. Уверен, вы не только станете заместителем, но даже займёте моё место. Ну как, товарищ Быстров? По рукам?

– Да пошёл ты! – сказал я и вскочил. – Дал бы тебе по морде, Кравченко, да руки марать не хочу.

Лицо Кравченко покраснело, пошло бурыми пятнами от гнева.

– Быстров, ты забываешься, щенок!

– Это ты забываешься! – выпалил я, понимая, что, наверное, совершаю одну из самых сильных ошибок в жизни, что мне стоило, наверное, сдержать эмоции и ответить иначе, в более уклончивом духе.