Ментакль

  Но Какис уже скомандовал "батарейкам", один из них так и застыл, согнувшись, с пешкой в скрюченных пальцах, не успев поставить её на доску, второй послушно вскочил и отошёл в сторону.

  - Садись, он не страшный. Тупой просто, всё, что умеет - выполнять команды. Поиграй, подумай о жизни, каково оно так будет прозябать. Давай, сам садись, пока охранники не вмешались.

  И куда мне было деваться?

  Верно. Только сесть.

  * * *

  Городок Лось-Подвальный был знаменит чуть менее своих собратьев с названиями, изобретенными в древности не без влияния медовухи-ректификата: расположенного неподалёку Гусь-Хрустального и воронежского Конь-Колодезного. Вдумчивый географ и краевед вспомнит ещё и Елань-Колено, но это и вовсе за гранью добра и зла. Как и геральдический чёрный бабр на гербе Иркутска, зверь неясного происхождения, но определённо хищный.

  Лось-Подвальный знаменит был двумя вещами: табачной фабрикой, давно закрытой за ненадобностью, и собственно подвалами, давшими имя городку. Никто не знает, что в них такого особенного: Аджимушкайские каменоломни или московское метро и глубже, и масштабнее, но так уж получилось. А в целом - город как город, таких районных центров в русской глубинке немало. В Золотое кольцо не вошёл по причине отсутствия памятников древнего зодчества, громкими скандалами не отмечен.

  Последнее в силу того, что украсть в и так небогатых краях нечего.

  Нани без интереса поглядывала из окна "крузера" на невысокие дома, новодел церквей и дороги, которые, конечно, ремонтировали исправно, но окончательно починить не смогут никогда. Улицы узкие, деревья зелёные, людей на тротуарах мало. Глубинка.

  Центральная улица имени Емельяна Пугачёва начиналась от моста через Лосевку, поднималась в горку и дальше бежала до площади, разрезая город на две почти равные части. Угрюмая промзона, где уже давненько не выпускали "Приму" без фильтра и - некогда гордость завода - сигареты овальные "Полёт", осталась на окраине. Пугачёвская была наводнена магазинами, которые вернее было бы именовать лавками: крошечные торговые точки с названиями одно другого пышнее. "Мир деревянной ложки" сменялся "Вселенной пряников" и плавно переходил в "Галактику носков". На типовых "Магнитах" и "Пятёрочке" взгляд после эдакого отдыхал и радовался.

  - Затейливо живут, - слегка удивившись, заметил Андрей. - Кучеряво.

  - Не без этого. Хайпуют все.

  Нани как раз объезжала здоровенную - от бордюра до бордюра - яму, работающую на дело борьбы с превышением скорости лучше любого лежачего полицейского. Чуть разгонишься - и прощай, подвеска. Таня сзади на "ниссане" аккуратно повторяла все маневры предводительницы команды, а вот Миха, который отказался ехать с ними, давно свернул куда-то на своём неприметном "уазике" и потерялся. Впрочем, он сразу предупредил, что во встрече участвовать не станет, да и вообще. Своих дел полно.

  Нани была убеждена, что старый цыган засядет где-нибудь неподалёку от ресторана, следить будет, но на глаза ему лезть не с руки. Может, и к лучшему.

  - Через пятьдесят метров поверните налево, - посоветовал навигатор. Грех спорить, не доставать же бумажную простыню карты - у Андрея была такая в сумке, но смешно ведь! - Маршрут закончен.

  А и верно! Притормозив, Нани увидела вывеску "Растеряхинъ" на ближайшем домике. Приехали.

  Машин возле ресторана по ранней поре было немного, скорее всего, команда прибыла гораздо раньше тех, с кем должна встретиться. Михи тоже не видно, хотя куда здесь спрятать "уазик"... Улица совершенно деревенская, узкая, заросшая берёзами вдоль заборов. Недалеко истошно лаяла собака, звенела цепью, гоготали за чьей-то оградой невидимые гуси. Кот вон чёрный на заборе спит, свесив хвост. Пастораль. Можно выгружаться.

  Таня ловко припарковалась рядом, выпрыгнула из машины. Андрей и Маша по плану оставались здесь, посторожить машины. Не старое Чикаго, конечно, но если угонят - можно смело ставить крест на дальнейших планах.

  Вон та, наверное, "шкода": номера московские, должны быть они, о ком дед говорил. Нани подошла поближе: пара молодых парней, кавказцы. Оба спят. Один аж руль обнял, растопырив пальцы, второй откинулся на спинку пассажирского сидения, выставив мощный кадык на худой шее. Изредка чмокает губами во сне.

  Она постучала костяшками пальцев в стекло водительской двери, сперва тихо, потом громче и настойчивее. Никакой реакции, спят, да и всё. Подёргала дверь: заперлись. Совсем уж откровенно загрохотала по машине - бесполезно.

  - Может, им окно выбить? - деловито спросила Таня.

  - Да ну, брось... Это не они, наверное. Ошиблись мы, иначе бы они сами выскочили нам навстречу. Пойдём в кабак.

  Нани с Татьяной пошли в "Растеряхинъ": не сидеть же на скамейке у входа, хоть она и резная вся, в завитушках и причудливых петухах, произведение искусства.

  - Или на улице подождать? - засомневалась Таня.

  - Да ладно тебе! Сейчас по чашечке латте с круассанами, салат с авокадо и смузи. И Маше с Андреем что-нибудь вынесем, не завтракали же толком. Если эти парни на встречу приехали - проспятся и подойдут.

  Нани всегда была оптимисткой, что и говорить.