Ментовский вояж

— Артиллеристы, Сталин дал приказ, — забормотал было Володя в такт шагам, но тут же испуганно осекся. Наверное, лучше не шуметь. А может, правы были Константинов и добрый генерал Пирожок? Нужно было плюнуть на амбиции, отправиться в Техас, оперировать там в теплом, светлом, стерильном госпитале жертв гражданской войны, а после смены идти в бар есть поджаренные добродушным толстым негром горячие стейки средней прожарки с гарниром из пышного картофельного пюре и сладкой кукурузы… Запивать все это великолепие ледяным пивом, наливая его в кружку из запотевшего полуторалитрового кувшина…

На глаза навернулись слезы. Теперь-то уже ничего не поделаешь, несчастный военврач прекрасно это понимал. Главное — выбраться, а потом уже разберемся, решил он. А вместо стейков пока обойдемся противной ореховой пастой — безвкусный сухпай из контейнера пускай лежит на черный день, чтобы не открывать лишний раз забрало шлема.

Потянувшись губами к эбонитовому наконечнику и зачмокав, Володя не заметил, как из черного пролома под самым потолком выглянула вытянутая перекошенная тень. Двигаясь механически, рывками, она выбралась из своего укрытия, на миг зависла над беззаботно бредущим внизу военврачом и внезапно обрушилась на него.

Рождественский коротко вскрикнул, треснулся головой о цемент и во второй раз за последнюю четверть часа потерял сознание.

Фонарик погас.

Глава 3

Володя закашлялся, потому что прямо в горло ему лилась вонючая обжигающая жидкость.

— Ожил, — удовлетворенно, хотя и с некоторым удивлением сказал знакомый голос.

Рождественский открыл глаза и увидел над собой лицо, которое тоже оказалось знакомым. Сердитые бесцветные глазки, мохнатые брови, беспрестанно шевелящиеся, словно отвратительные гусеницы.

Маленький сталкер Бандикут. Только его не хватало.

— Че, узнал дядю? — осведомился Бандикут и противно захихикал. — Вот уж кого не думал еще раз встретить в этом мире, так это тебя, доктор-врач.

Володя продолжал кашлять — уж больно едкой и противной оказалась гадость, которой пытался напоить его злобный коротышка. Жидкая пластмасса, не иначе. А он ведь глотка три, а то и четыре сделал…. Тьфу, дрянь какая!

Однако в голове слегка прояснилось, военврач сделал глубокий вдох и тут же подавился прохладным воздухом, сообразив, что забрало шлема открыто. Он нелепо зашарил и зашлепал руками по лицу, пытаясь захлопнуть забрало, но тут же понял, что лежит вообще без шлема.

— Не гоношись, — деловито велел Бандикут, завинчивая крышку на зеленой пластмассовой фляге и пряча сосуд за спину. — Дыши легко и свободно, как на магаданском курорте. Уж от чего — от чего, а от воздуха на Зоне сдыхают в самую последнюю очередь, доктор-врач. Обычно до летательного исхода просто не доходит, гораздо раньше помирают от чего-нибудь другого.

— Летального, — машинально поправил Рождественский, приподнимаясь на локтях. Сесть у него с первого раза не вышло. — До летального исхода.

— Один хрен в результате погибший труп насмерть убитого покойника выходит. Хоть по-научному, хоть по-простому, по-сталкерски, — рассудительно заметил Бандикут. — А ты вообще куда перся-то, скажи на милость?

— К своим, — угрюмо буркнул Володя. Он все же сумел сесть и обнаружил, что находится в довольно просторной пещерке, освещаемой переносным фонарем. С низкого потолка свисали сухие корешки и какой-то серый мох — наверное, так изнутри выглядит барсучья или кроличья нора. Фонарь был древний, такие Рождественский видел только в кино. За выпуклым подкопченным стеклом потрескивало и плясало синеватое пламя; кажется, там горел керосин или бензин, а то и вовсе какое-то масло.

Помимо фонаря в пещерке имелись драные полосатые матрасы (на одном из которых военврач и сидел в данный момент), бесформенная куча железяк в углу и — чудо, чудо! — оставленная им под изуродованной сосной «репка с маком», она же роботизированный полевой медицинский комплекс РПМК, невинно пострадавшая в неравной схватке со сталтехом.

— Подобрал вашу бандуру, — с гордостью сообщил сталкер, перехватив Володин взгляд. — Полезная штука, чё. Пригодится в хозяйстве.

— Это армейское имущество! — возмутился Рождественский.

— Сам ты армейское имущество, доктор-врач, — неприятно усмехнувшись, сказал Бандикут. — Я за вами зря, что ли, по развалинам таскался? Под землю даже поперся, жизнью рисковал, можно сказать. Так что трофей не обсуждается. Понял? Станина с шасси от метателя там осталась, вот ее можешь забрать. Только на хрена она тебе? Ралли по Зоне устраивать? Да и куда тебе наверх-то, тебе к мамке надо. А поскольку мамки тут нету, то временно я за нее побуду.

Володя не нашелся, что сказать на такую наглость. К тому же он чувствовал, что быстро пьянеет. Из желудка поднималось неприятное тепло, перед глазами все плыло. А ведь если у него и в самом деле сотрясение мозга, то алкоголь ему никак нельзя!