Мера ее вины

К дому подъехал еще один автомобиль, на этот раз без опознавательных знаков, и констебль Мактэвиш взялся за заключенные в наручники запястья Марии. Вылез мужчина, с виду такой же неприметный, как и автомобиль, на котором он приехал. Надел на руки перчатки и покрутил головой, как показалось Марии, словно принюхиваясь. Чует запах крови. Он открыл пассажирскую дверцу, вынул лежавший на заднем сиденье рюкзак и направился к Марии, не глядя ей в глаза. Потом, наклонившись, осмотрел ножку стула.

– Сфотографируйте, – бросил он женщине, вышедшей из автомобиля вслед за ним. Та тяжелой поступью шла по дорожке. При каждом шаге висящая на ее шее фотокамера била ей в грудь. Она сделала около десяти снимков, после чего отдававший команды мужчина взял ножку стула и положил в пластиковый пакет.

– Подпишите и начинайте опись вещдоков, – приказал он, передав пакет женщине, которая после этого направилась обратно к машине. Отдававший приказы полицейский не торопился обращать внимание на Марию. Сначала он посмотрел на часы и поприветствовал удерживающего ее констебля.

– Сэр, – с уважением в голосе произнес констебль Мактэвиш.

– Мактэвиш, – произнес полицейский, кивнув коллеге, – она сопротивлялась?

– Нет, сэр, пока никаких проблем, – ответил констебль.

Мария держала голову так высоко, как только могла. Мысль о том, что она могла оказать сопротивление, казалась смешной и даже чем-то лестной.

– Я инспектор уголовной полиции Антон. Вы сами сообщили о случившемся? – спросил он.

– Да, – ответила она. – Что будет дальше?

– Мы осмотрим место преступления, – ответил инспектор.

– Куда меня отвезут?

Антон молча смотрел на нее. Чтобы посмотреть ему прямо в глаза, Марии пришлось опустить взгляд. Навскидку он был не выше 165 сантиметров, и она подумала, не мешает ли его низкий рост продвижению по службе. Во взгляде Антона было что-то странное, и Мария отвела глаза.

– Миссис Блоксхэм, вы сообщили оператору линии экстренной помощи, что убили своего мужа, верно? – спросил он.

– Да.

– Со стороны вы кажетесь очень спокойной, – заключил Антон после короткой паузы.

– Неужели? – Она снова посмотрела ему в глаза.

– Повернитесь, пожалуйста, – попросил инспектор.

Констебль Мактэвиш отпустил ее запястья, и Мария повернулась, обратив при этом внимание на то, что розы уже пора подрезать. Впрочем, ей это делать уже точно не придется. Никто не будет заботиться о цветах так, как она. Если розы не подрезать, то следующей весной цветы будут меньше и слабее. Марии стало грустно; она почувствовала, как на глаза неожиданно навернулись слезы.

– Констебль Куксли, наденьте миссис Блоксхэм пакеты на руки, – приказал Антон вернувшейся от машины полицейской с фотоаппаратом. Куксли вынула пакеты из кармана и надела по одному на каждую ладонь Марии, закрепив на запястье клейкой лентой.

– Это, миссис Блоксхэм, для того, чтобы сохранить вещественные доказательства, в случае если у вас под ногтями есть что-либо, свидетельствующее о том, как вы защищались во время инцидента. У вас есть какие-либо раны, которые стоит осмотреть медикам?

По тому, что в его голосе не было и тени сочувствия или симпатии, Мария поняла, что Антон пытается хитростью выпытать у нее подробности произошедшего.

– Нет, – ответила Мария, – я не пострадала.

В дверях появилась констебль Мулл и подозвала Антона. Они исчезли в доме. Марии было совершенно все равно, чем полиция занималась внутри. Это всего лишь конструкция, удобное укрытие от непогоды, в котором не было никакой сентиментальной ценности. Она с радостью уйдет из этого дома, чтобы больше никогда не возвращаться. Ее совершенно не трогали ни красивая архитектура, ни количество спален, ни ворсистые ковры, ни то, что на оконных стеклах был тройной слой напыления. Все эти детали не делали из строения настоящего дома. Щедрые квадратные метры предоставляли лишь дополнительное пространство для уборки и большее количество стен, на которые она могла смотреть.

С ее левой брови по щеке медленно поползла капелька пота. Мария подождала, пока капелька доползет до челюсти, после чего подняла плечо и вытерла ее. Наверняка инспектору Антону было бы приятно видеть, что она потеет. Все это классические характеристики поведения преступника, который ощущает вину: страх того, что его найдут, а также подсознательное желание сознаться в своих прегрешениях. У Марии не было никакого желания превращать все это в мелодраму. Она скажет им только то, что убила Эдварда. Убила умышленно.

Инспектор Антон вышел из дома и встал прямо перед ней.

– Миссис Блоксхэм, вы арестованы. Вас отвезут в полицейский участок, где предоставят возможность проконсультироваться с адвокатом, а потом допросят по поводу нападения на вашего мужа.

– Я уже сказала оператору линии экстренной помощи, что сделала, – ответила Мария, – и не думаю, что мне понадобится адвокат.