Мерецков. Мерцающий луч славы

— Слышал о ЧП в Ленинграде? Исчез командующий 2-й ударной армией генерал Власов.

Берия признался, что не знал об этом.

— Плохо, что не знал, — насмешливо заметил Сталин. — Все в Генштабе знают, что под Ленинградом в районе Мясной Бор немцы окружили армию генерала Власова, а ты ничего не знаешь. Выясните судьбу генерала, — тоном приказа добавил вождь. — Свяжитесь с Ленинградом, подключите к розыску командарма своих людей. Жданов тоже занялся этим делом, так что контактируйте с ним.

— Я приложу все силы, чтобы выяснить, где генерал Власов и что с ним, — заверил Берия.

Мерецков ни на день не оставлял поиски, и ему повезло. Июльским утром радист штаба фронта принял позывные 2-й ударной армии. Это вышел на связь заместитель командарма Власова генерал Афанасьев, сообщивший о своём местонахождении. Мерецков сразу же послал за ним самолёт, и генерала вывезли из леса. Афанасьев сказал Кириллу Афанасьевичу, что в лесу они встретили Лужский партизанский отряд Дмитриева, он и помог генералу связаться с командиром другого партизанского отряда Оредежского района Сазоновым, у которого была радиостанция.

Прошло ещё несколько тревожных дней. И вдруг ночью в штаб фронта от партизан поступило короткое сообщение: Власов жив, находится в деревне Пятница, он добровольно перешёл к немцам. Мерецкову не хотелось в это верить. Неужели командарм предал Родину? Он ведь не просто генерал, но ещё и коммунист! Мерецков снял трубку с аппарата ВЧ, чтобы позвонить Сталину. Какое-то время держал её в руке, затем положил на место. Нет, пока звонить Верховному он не будет, надо проверить сообщение радиста, а уж после решать, как быть. Кирилл Афанасьевич связался по радио с командиром партизанского отряда, и тот подтвердил: да, генерал Власов предал Родину.

Утром Мерецков вышел на связь с Кремлем. Сталин был в кабинете.

— Что у вас, товарищ Мерецков? — спросил он. — Нашли Власова?

— Плохие вести, Иосиф Виссарионович, — едва выдохнул Кирилл Афанасьевич. — Он доложил подробности. — Я этого никак не ожидал. Подлым человеком оказался генерал Власов.

Сталин долго молчал. Мерецков слышал в трубке, как тяжело и неровно дышал он, мучительно о чём-то думая, и от этого молчания Кириллу Афанасьевичу стало не по себе. Наконец вождь громко и отчётливо произнёс:

— Подлец! Продал врагам свою шкуру. Но от кары он не уйдёт! — После паузы добавил: — Товарищ Василевский доложил мне о ваших действиях по выводу войск армии из вражеского кольца. Я одобряю их. Сколько бойцов спасено?

— Шестнадцать тысяч! В боях погибло около шести тысяч, пропало без вести восемь тысяч.

— Большие потери, — выдохнул Сталин. — Сообщите, какие меры собираетесь принять для воссоздания 2-й удар ной армии. Время зря не теряйте, вам предстоит провести новую спасательную операцию, так что укрепляйте свой фронт. Деблокировать Ленинград — вот главная задача нашего и Ленинградского фронтов. Скоро вас и Говорова вызовем в Ставку. До свидания! — Он положил трубку.

«Его сильно потрясла измена Власова», — посочувствовал вождю Мерецков. Позже он писал: «Возникает вопрос: как же всё-таки случилось, что Власов оказался предателем? Ответ, мне кажется, может быть дан только один. Власов был беспринципным карьеристом. Его поведение до этого вполне можно считать маскировкой, за которой скрывалось равнодушие к своей Родине. Его членство в Коммунистической партии не более чем дорожка к высоким постам. Его действия на фронте, например в 1941 году под Киевом и Москвой, — попытка отличиться, чтобы продемонстрировать профессиональные способности и поскорее выдвинуться»…

Сталин устало откинулся на спинку кресла и, глядя на вошедшего к нему Молотова, хмуро бросил:

— Власов сбежал к фашистам, он предал всех нас.

— Я бы спросил за это с Жукова, — произнёс Молотов. — Как он, опытный вояка, не распознал в командарме предателя?

«Если спрашивать, то надо начинать с меня, — едва не выговорил вслух Сталин. — Если бы не моё согласие, маршал Шапошников не подписал бы приказ о назначении Власова заместителем командующего Волховским фронтом. Да, тут прежде всего моя вина, не раскусил я этого генерала. И Жуков его проглядел. Теперь гитлеровцы наверняка используют Власова в своих пропагандистских целях».

— Ты, конечно, прав, — глядя на Молотова, сказал Сталин. — И выводы на этот счёт мною будут сделаны. Нужно лишь узнать все детали предательства, а уж потом решать. Это дело я поручу Лаврентию.

— Не лучше ли поручить Жукову? — спросил Молотов. — Он давал Власову характеристику, пусть и разберётся.

Сталин, однако, возразил. Жукову сейчас не до Власова. Ситуация на фронтах ещё более обострилась. Недавно создан Сталинградский фронт. Потерян Крым, враг нанёс по нашим войскам весьма ощутимые удары в районе Барвенково, в Донбассе, под Воронежем. Немцы начали продвижение к Волге и на Кавказ. Бои идут в излучине Дона. Жукову есть чем заниматься. А Власов…

— Струсил, подлец, пустить себе пулю в лоб! — выругался вождь. — Жить ему захотелось, вот и сдался на милость фашистам. Но от сурового суда он не уйдёт!

— Разрешите? — В кабинет вошёл Берия.