Мерецков

Кирилл и сам видел, что бойцы зачастую воюют не по-кавалерийски. Они вынуждены спешиваться, чтобы преодолеть разнообразные оборонительные препятствия. В такой ситуации пробить брешь в линии фронта и устремиться в нее конным строем довольно сложно. Нужно искать обход укреплений. Но где его найти? Немногочисленные пленные в один голос твердили, что всюду одно и то же. Разведотряды, куда бы Мерецков ни направлял их, натыкались на плотный артиллерийско-пулеметно-ружейный огонь и глубоко эшелонированные позиции.

Такие же проблемы были и в соседних дивизиях: в 6-й С.К. Тимошенко, в 11-й Ф.М. Морозова и в 14-й А.Я. Пархоменко. Там конники тоже не могли преодолеть глубоко эшелонированную оборону противника и найти подходящее место для прорыва.

Кириллу приходила мысли, что здесь, на Западе, совершенно иные условия борьбы, нежели в степях Восточной Украины, Дона и Кавказа. Как Южный фронт в 1919 году был не похож на Восточный в 1918 году, так теперь Западный и Юго-Западный фронты не похожи на Южный.

Кирилл размышлял: «Поляки строят свою защиту в виде своеобразного сплошного щита. В таком случае, может быть, лучше отказаться от линейных фронтальных атак… Но что тогда делать? Если обхода не найти, то надо установить наиболее слабое место в обороне врага, собрать силы в крупную группировку и ударить в это место. Наверняка будет пробит коридор… И через него уйти в рейд, а там громить вражеские тылы…»

Мерецков поделился своими соображениями с Косоговым, затем с начальником разведывательного отдела армии Строило. Они их одобрили и доложили командарму.

В это время Тухачевский развернул широкое наступление на позиции поляков значительными силами: двенадцатью пехотными дивизиями. Вначале добился заметного успеха, но в последующем противник перехватил инициативу. 1 июня 4-я и части 1-й польских армий перешли в контрнаступление против 15-й советской армии. Нужно было ослабить давление белополяков на Западный фронт. Была поставлена задача Егорову. Эффективно это могла сделать Конармия. И она это сделала.

5 июня 1-я Конная Буденного, нащупав слабое место в польской обороне, прорвала фронт на участке Самгородок — Снежна и вышла в тыл противника, угрожая Бердичеву и Житомиру. Спустя два дня она с налету овладела ими, вызвав поспешный отход всех сил 2-й и 3-й польских армий.

Однако 15-я армия Корка не сумела справиться с насевшими на нее 4-й армией генерала Станислава Шептицкого и 1-й армией генерала Стефана Маевского. К 8 июня они нанесли ей тяжелое поражение: было убито, ранено и пленено более 12 тысяч красноармейцев.

На Юго-Западном фронте ситуация улучшилась. 10 июня 3-я польская армия генерала Рыдз-Смиглы, опасаясь окружения, оставила Киев и двинулась в район Мазовии. Через два дня 1-я Конная вступила в Киев.

Описывая в мемуарах боевые события того времени, Мерецков рассказывает, что в ходе рейда по вражеским тылам начальник штаба ставил перед ним все новые задачи, требуя разведки в направлении то Радомысля, то Коростеня, то Новограда-Волынского, то Шепетовки, то Бердичева, иными словами — во все стороны. Дивизия некоторое время стояла на одном месте по причине отсутствия связи со штабом фронта, а перспективных задач и примерного плана действий на такие случаи не имелось…

После восстановления связи пришел приказ: 4-й дивизии совместно с 14-й дивизией двинуться на Радомысль, чтобы затем резко повернуть на северо-запад и ударить по вражеской группировке в районе Коростеня. Дивизии поведет Ворошилов. Таким образом, армия временно разделилась.

Ночью неподалеку от Коростеня отдыхавших от марша буденновцев атаковали скрытно подобравшиеся поляки. Дежурным по штабу был Мерецков. Он незамедлительно объявил боевую тревогу и разбудил Ворошилова. Член РВС армии тотчас бросил бригады в контратаку. Завязались напряженные бои. Они длились в течение суток с переменным успехом. В конце концов враг был отброшен. В одной из схваток с польскими уланами Мерецков был ранен.

Неделю Кирилл лежал в киевском лазарете. Затем еще с неделю, ковыляя, ходил по городу, пользуясь случаем, чтобы осмотреть его. Как только рана затянулась, вернулся в Житомир. Теперь это уже был тыл. Стремительный конармейский прорыв привел к краху всей польской обороны.

Белополяки отступали. В Житомире Мерецкову в комендатуре сказали: «Если хотите догнать свою дивизию, седлайте коня и скачите в Ровно. Пока там еще паны. Но, когда доскачете, будет как раз!»

Кирилл вместе с такими же тремя подлечившимися ранеными буденновцами добирался до Ровно двое суток. Вся дорога от Новограда-Волынского через Корец была запружена польскими повозками, брошенными орудийными лафетами и другим войсковым имуществом. По обочине красноармейцы гнали группы военнопленных.

Наступило 4 июля. Впереди слышалась канонада. Заходящее солнце обливало золотом ивовые заросли вдоль русла Горыни, где Мерецков и его спутники остановились напоить лошадей. А еще через несколько часов, спотыкаясь о спящих прямо на земле бойцов, Кирилл шагал по улицам ночного Ровно, из которого только что были выбиты поляки.