Мэрилин Монро

Кэпелл изложил и собственную версию данной истории, сделав это в книге «Странная смерть Мэрилин Монро», напечатанной в 1964 году «Глашатаем свободы». В этом своем семидесяти-страничном памфлете он неожиданным образом сопоставил результаты вскрытия, полицейские рапорты и судебные отчеты с произвольными и несколько истероидными воспоминаниями почти всех лиц, сыгравших сколь-нибудь важную роль в жизни Мэрилин и якобы связанных с коммунистами, — начиная от Артура Миллера и вплоть до Ральфа Гринсона и Хаймена Энгельберга. Кэпелл использовал фрагменты, запущенные в обращение Уинчеллом (тем самым цитируя себя самого), и торжественно провозгласил свой вердикт. Закончив обсасывать домыслы насчет романа Мэрилин с Робертом Кеннеди, Кэпелл заявил, что актриса «вполне могла поверить в наличие у него серьезных намерений, так как их связывала близкая дружба». Потом он сделал вывод, что поскольку Кеннеди симпатизировал коммунистам, то «хотел избавиться от нее» по причине своих «безумных амбиций», и потому прикрыл и затушевал ее убийство, «создав собственное гестапо». Столь параноидными обвинениями не бросались, пожалуй, со времен сенатора Джозефа Маккарти.

В этот момент на сцене появился Дж. Эдгар Гувер, узнавший от Уинчелла, своего близкого друга и регулярного поставщика информации о знаменитых людях, про книгу Кэпелла, которая вскоре должна выйти из печати. Обрадованный директор ФБР немедленно написал Роберту Кеннеди: «В книге [Кэпелла] вы найдете сведения о вашей якобы имевшей место дружбе с мисс Монро. Мистер Кэпелл заявил о намерении показать в своей книге, что вас связывали с мисс Монро доверительные отношения и вы находились в доме Монро в момент ее смерти». Применительно к известной ему реальной ситуации, Кеннеди не ответил на указанное письмо.

В 1964 и 1965 годах Кэпелл и Клеммонс пошли еще дальше, приступив вместе с радикальным право-консервативным идеологом Джоном Фергюсом к очередной клеветнической политической атаке — на сей раз направленной против сенатора Томаса Х. Качела из Калифорнии, республиканца, который поддержал переломный для страны закон о гражданских правах 1964 года, чем восстановил против себя различные расистские группировки.

В феврале 1965 года Кэпелл, Клеммонс и Фергюс были поставлены в Калифорнии перед судом присяжных за организацию заговора, имеющего целью опорочить и обесчестить сенатора Качела посредством получения и последующего распространения сделанного под присягой ложного заявления. В нем утверждалось, что Качел ранее арестовывался за постыдное нарушение правил морали — которое выразилось, в частности, в следующем: он якобы вступал в гомосексуальные половые сношения на заднем сиденье автомобиля. Это сделанное под присягой заявление основывалось на совершенно конкретном случае, действительно имевшем место в 1950 году, но в том деле речь шла о совершенно других людях, никоим образом не связанных с Качелом. После того как этой троице было предъявлено обвинение, Кэпелл и Клеммонс опубликовали невольно возбуждающее улыбку совместное заявление, в котором настаивали, что пресса «пренебрегла нашими принципами fair play [честной и справедливой игры]». После длившегося два месяца судебного процесса было вынесено решение о том, что заговорщики воспользовались «силой или уговорами», дабы получить ложное заявление, которое «со злобным удовлетворением начали затем использовать в собственных^ целях». Судья принял во внимание признание Кэпелла и Фергюса в своей виновности; обвинения против Клеммонса были отозваны при условии, что он откажется от работы в управлении полиции Лос-Анджелеса.

Казалось бы, вместе с бесславным сошествием со сцены покрытых позором авторов вранья «Монро убита Кеннеди» это дело в 1965 году должно было тихо сойти на нет. Однако тяга к распространению злостных сплетен была слишком сильна, чтобы некоторые лица могли ей противостоять, а связка Кеннеди—Монро возбуждала слишком много эмоций, чтобы забыть о ней. Вплоть до гибели Роберта Кеннеди в 1968 году ничего больше на данную тему не публиковалось, ходя все время и распускались разные вздорные слухи. Тем временем эту историю перекраивали, меняли и подгоняли, все время приукрашивая ее и придумывая новые подробности. Однако после покушения на Роберта Кеннеди шептать перестали — начали громко кричать.