Мерле и каменный лев

В самом деле — удивительно! Лев разжал когти на краю площади Сан-Марко, где его уже ждали два гвардиста. Теперь к ним присоединились еще двое. Все они были в черных кожаных гвардейских мундирах с металлическими заклепками, на которых играли отблески огня в масляных плошках, установленных вдоль берега канала.

Площадь Сан-Марко имеет форму вытянутого четырехугольника и расположена в самом центре Венеции, неподалеку от Большого канала. Одной узкой стороной она подходит к воде, а на противоположной стороне возвышаются башни и дома одного из самых больших островов Венецианской Лагуны — острова Джудекка. Площадь окаймлена великолепными зданиями, самым впечатляющим из которых является громадный собор Сан-Марко с башенками и куполами. Золото для покрытий и статуи для украшения венецианские мореплаватели веками везли сюда из разных стран. Одни называли этот собор Божьим домом, другие — Пиратским храмом. Рядом с ним на площадь выходит фасад дворца Дожей, где уже давно не живут настоящие князья-дожи. Теперь там задают пиры и устраивают кутежи правители, называющие себя дожами и облеченные высшей властью.

Серафин со своими стражами шел по длинной аркаде с той стороны площади, что недалеко от канала. Ряд колонн отделял их от торговцев, которые, несмотря на ранний час и предрассветный туман, уже начали раскладывать на площади свой нехитрый товар. Чудо, что после стольких лет осады еще было чем торговать.

Серафину пришло в голову метнуться к каналу и броситься в воду. Но гвардисты были меткими стрелками. Ему не удалось бы сделать и трех шагов, как его сразили бы пули. Следовало подождать более удобного случая.

Тем временем он понял, почему лев сбросил его здесь, а не в подземном дворе. Его стражи были из тех гвардистов, которые подчинялись трем правителям-предателям, сговорившимся с египтянами. Остальные правители не должны были знать об измене. Арестант, которого схватил бы летучий лев и доставил прямо в тюрьму, привлек бы всеобщее внимание, чего очень опасались предатели. Потому-то они сделали так, чтобы последний отрезок пути он прошел под конвоем. Таким образом его можно выдать за обыкновенного преступника, которого поймали гвардисты, тем более что люди признали бы в нем бывшего мастера воровской гильдии.

А что, если бы сейчас народу раструбить всю правду? И всем здесь на площади рассказать о том, что он видел? Тогда бы он мог…

Но в этот момент гвардисты его остановили, запихнули в рот кусок дерюги, обмотали лицо — до самых глаз — тряпкой и завязали ее крепким узлом на затылке. Голова затрещала от боли, во рту стало сухо и противно.

Все эти неудобства никак не входили в его — правда, еще не вполне созревший — план.

Гвардисты, подталкивая ружьями, вывели своего пленника из-под тени аркады на открытую площадь. Там ощущался в воздухе какой-то неприятный запах, который шел, возможно, из дворцовых подземелий.

Люди, казалось, тоже учуяли странную вонь. Кое-кто из торговцев, бросив дела, озадаченно принюхивался и с отвращением сплевывал.

Серафин хотел было оглянуться на своих конвоиров, но когда повернул к ним голову, получил удар прикладом по пояснице: «Глядеть вперед!»

Торговые прилавки тянулись двумя рядами — наподобие узких улочек — от канала к собору Сан-Марко. Серафина повели через центр площади. Теперь при свете факелов и газовых фонарей он хорошо видел мужчин и женщин, раскладывавших свои товары. До восхода солнца оставалось еще более часа, но торговцы вовсю готовились к встрече горожан.

Серафин заметил, что все больше и больше торговцев отходили от прилавков, собирались группами и размахивали руками, зажимая носы. Часто слышались возгласы: «Сера! Сера!» Почему — сера? И почему — здесь? Нет, его первое предположение было неверным. Вонь шла вовсе не из подземелий.

Пленник и конвоиры медленно шествовали по второму торговому ряду. Оставалось не более ста метров до узкого бокового входа во дворец Дожей. Справа и слева от двери стояли караульные. Рядом с ними стоял начальник Гвардии со значком летучего льва на черном мундире. Насупившись, он наблюдал за приближением Серафина с конвойными.

Голоса торговцев за спиной Серафина становились все громче и тревожнее, сливаясь в общий ропот. Ему казалось, что даже воздух начал дрожать, а у него самого по коже почему-то забегали мурашки.

Послышался крик. Чей-то негромкий, но пронзительный крик. Начальник Гвардии отвел глаза от Серафина и устремил взгляд к центру площади. Запах серы становился таким едким, что Серафина затошнило. Краем глаза он заметил, что конвоиры зажали носы. Плотная повязка на лице немного спасала положение.

Один из гвардистов вдруг остановился и резко пригнулся к земле. За ним — второй.

«Стой!» — Серафин, услышав приказ, остановился и, поколебавшись, обернулся.

Двое из конвойных гвардистов, сгорбившись и надрывно кашляя, поливали блевотой свои до блеска начищенные ботфорты. Третий закрывал рукой рот. Только четвертый, тот, что приказал ему остановиться, все еще направлял на него дуло ружья.