Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти

— Медик должен быть философом! Иначе, он не сможет помогать пациентам! В первую очередь, люди ищут сострадание и заботу, а потом уже вспоминают про свои недуги! — поправив на голове медицинскую шапочку, добавил фельдшер и набросил на плечи стетоскоп, лежавший на стойке регистратуры. — Значит, кофе?!

— Кофе! — кивнув головой, ответил Грилиш, собираясь выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.

Утренние лучи солнца ослепили Дэмиена, и он достал из кармана тактических брюк солнцезащитные очки «авиаторы». Душки легли на ушные раковины и тёмные линзы отразили яркий свет, защитив полусонные глаза Грилиша.

Он вытащил из пачки сигарету и, закурив, выпустил изо рта табачный дым. Пустой двор и открытые настежь окна домов, откуда свисали в горшках декоративные комнатные растения, дополняли местный колорит. Дэмиен не был большим поклонником растительности, как и дневного зноя, предпочитая смотреть со скалистого берега на холодные воды, омывавшие британские острова. Там, на Родине, он давно уже не был, скучая по дождю с пронизывающим ветром, когда, по привычке, поднимаешь воротник плаща или куртки.

Грилиш выпустил изо рта табачный дым и увидел доктора Манфреди, возвращавшегося в амбулаторию после визита на дом. Его видавший виды бежевый костюм «тройка» не имел ничего общего с одетыми с иголочки врачами из дорогих клиник, привыкших тратить деньги даже тогда, когда это не имело никакого смысла.

— Доброе утро, доктор! — бросив окурок в урну, поприветствовал врача Дэмиен.

— Доброе утро! — с радостной улыбкой на морщинистом лице, в ответ произнёс доктор Манфреди, держа в правой руке свой саквояж из коричневой кожи. — Какое прекрасное сегодня утро!

— По мне, так такое, как всегда! — несколько растерявшись, ответил Грилиш.

— Вы, просто не умеете видеть прекрасное среди обыденного! Ваша профессия — ваш истинный враг! Изобилие тревожных впечатлений влечёт за собой нервное истощение и старость. Стариком можно стать и в вашем возрасте! Вам, наверное, не многим больше или меньше сорока. Вы много знаете и умеете. У вас очень трудно выбить землю из-под ног, но это никогда и никого не сделает счастливым! — остановившись рядом с Дэмиен, с улыбкой, в которой виделось сострадание, завершил свою мысль врач.

— Мне на это всё давно наплевать! — по привычке выставив «защиту» в виде ироничного выражения лица, подчеркнул Грилиш.

— Научитесь не обманывать, хотя бы себя! — коротко добавил доктор Манфреди и, обойдя незнакомца, зашёл в амбулаторию, толкнув дверь от себя.

Дэмиен стёр пальцами левой руки со лба, проступившие капли пота, и последовал за врачом.

— Доктор Манфреди, когда пациент будет готов к перевозке? — сняв солнцезащитные очки, спросил Грилиш, остановившись у стойки регистратуры.

— Чего-то подобного в виде вопроса я от вас ждал! — подойдя к двери ординаторской, ответил врач и сосредоточенным взглядом посмотрел на незнакомца. — Пациент не готов к перевозке! Если только в клинику, да и то желательно на реамобиле!

— Увы, но такой возможности у нас нет, как и времени, чтобы здесь оставаться! — описав ситуацию, как она есть, закончил Дэмиен.

— Хорошо! Я всё подготовлю, — вздохнув, добавил врач и зашёл в ординаторскую…

Лондон. Дом Уотерсона

Последний глоток крепкого чая с небольшим количеством молока согрел горло Стивена, и он встал со стула, подойдя к мойке. Струя тёплой воды из смесителя промыла чашку, занявшую мгновением позже, своё место в сушилке.

Мысли Уотерсона уже были далеко от родного Лондона, которого, в очередной раз, он мог больше никогда не увидеть. Стивен стянул ярко-синий пиджак строго костюма со спинки стула и надел поверх голубой сорочки, заправленной в брюки. Он прошёл в прихожую, где прошёлся обувной щёткой по коже туфлей «дерби» и поднял ручку чемодана, стоявшего рядом с вешалкой.

Дорожная сумка из нейлоновой ткани лежала на небольшой тумбочке, прислонённая к стене, оклеенной золотистыми обоями с нотками викторианского стиля.

Уотерсон застегнул пуговицы на пиджаке, перекинул дорожную сумку через плечо и вышел из дома.

— Доброе утро, Стиви! — улыбнувшись своей беззубой улыбкой после глотка джина, произнёс бездомный, сидя на «пенке» на асфальте с ноутбуком на коленях.

— Доброе утро, Бобби! — улыбнувшись с напряженным выражением лица, поприветствовал бездомного Уотерсон. — Какое утро без джина?!

— Сам знаешь! Джин с утра это, как отдать долг предкам, которые за него могли голову отвинтить в обоссанном переулке, куда заворачивают, чтобы сношаться как собаки! — засмеявшись, поделился своими умозаключениями бездомный.

— С конца XIX века, должно же было что-то измениться?! — закрывая входную дверь на замки, спросил Стивен.