Мерцание «Призрака»: лик смерти

Льюис приближался к порту, откуда ещё не так давно направлялся в Тулузу, чтобы выполнить своё задание. Итогом всего оказалась довольно грязная работа, но к ней Говарду было не привыкать. Всё это было его стихией, где он жил и пытался сделать этот мир лучше, хотя это было, безусловно, так сложно.

Льюис понимал, что от машины нужно было как можно скорее избавиться. Одним из его правил было никогда долго не пользоваться одним и тем же транспортом, чтобы не стать жертвой своей же собственной неосмотрительности.

Говард заехал в порт, разрезая светом фар «Мини-купера» ночную темноту, и спустя несколько минут подъехал к контейнеру. Он ударил по тормозам и вышел из машины, открыв багажник, где было много амуниции, оружия и прочего оснащения. Льюис открыл замок контейнера и, открыв металлическую дверь, стал переносить всё в помещение, аккуратно раскладывая всё своё оснащение по полкам и стеллажам. Быстро всё разместив на полках, он закрыл контейнер и сел обратно в «Мини-купер».

Хотелось спать, но до этого ещё нужно было избавиться от машины и добраться до аэропорта, чтобы спокойно лететь обратно на Сицилию. Говард ударил по газам и рванув с места. Он направился на выезд из порта. От автомобиля он планировал избавиться где-нибудь в центре города, чтобы легче было добраться до аэропорта.

Льюис был абсолютно безоружен, что было для него совсем не привычно, и у него даже создавалось такое впечатление, будто он голый, но в аэропорт с оружием идти было нельзя, если, конечно, он не хотел оказаться в руках жандармов, у которых будет к нему очень и очень много вопросов.

Говард продолжая размышлять о письменах, которые пока не было времени изучить, думал и о странном значке с драконом и земном шаре в пасти у него. Ведь такой же значок он увидел и на сорочке Жерара Крюшо, когда сделал в него два роковых выстрела, прервавших жизнь сектанта и гностика.

Льюис не спеша добрался до центра города и, припарковав машину у тротуара, стал носовым платком стирать отпечатки пальцев. Когда работа по заметанию следов была завершена, он покинул ставший ему домом на несколько суток «Мини-купер» и направился вдоль по ночной улице, понимая, что Марсель не самый безопасный город мира, чтобы ночью разгуливать по его улицам, но терять ему было нечего, а следовательно, и бояться тоже было нечего. Может, это было и прискорбно, но деваться или бежать от этого точно не стоило, а нужно было спокойно всё принять и поймать такси, направляясь в аэропорт.

Лондон. Штаб-квартира МИ-6.

Робинсон шёл по коридору и думал о том, что будет докладывать генералу Андертону, который ждал от него хоть каких-то позитивных новостей, но, видимо, это было что-то из ряда вон выходящее и нереальное. Кайл посмотрел на свои наручные часы, понимая, что ещё рано заходить в кабинет к генералу, и подошёл к окну взглянуть на Темзу, спокойно текущую вдаль, вспоминая времена средневековья и Нового времени, давшего старушке Англии реформатора Оливера Кромвеля, о котором, собственно, она и не просила, но республика, видимо, была нужна ей больше монархии. С тех пор минуло уже много времени, а мир до сих пор весь погряз в интригах и борьбе за власть. Так будет, наверное, всегда, и никогда этому не наступит конец. Хотя так хотелось окунуться во времена рыцарства, чести и доблести.

Робинсон, конечно, не мог себя причислить к чистому благородному рыцарю, ибо его методы были далеки от благородства, но они тем не менее были необходимы для получения того результата, какой он добывал, несмотря ни на что. Это собственно и радовало, и огорчало его, он понимал, что это противостояние не закончится никогда, и он погибнет, выполняя какую-нибудь миссию, о которой позже никто и не вспомнит, а его личное дело будет лежать и пылиться в архиве, пока какой-нибудь салага не захочет прочитать историю настоящего современного рыцаря, которым был Кайл.

Робинсон посмотрел на пасмурное лондонское небо, которое навевало ему скуку и желание скоротать будущий вечерок за стаканом сухого лондонского джина. Впрочем, Кайл в очередной раз не знал, где закончится этот день и чем. Это и радовало его и огорчало. Всего было помаленьку, хотя иногда казалось, что хочется всё бросить и начать эту жизнь сначала, пытаясь увидеть её в новых ярких оттенках жизни, где сумасшедший художник никогда не применит чёрных оттенков, а будет рисовать всё цветами радуги после летней грозы.

Робинсон отошёл от окна и, постучавшись, вошёл в кабинет генерала Андертона.

Его шеф был завален рапортами и отчётами, в которых казалось, сломит ногу даже сам чёрт. Поэтому Андертон не заметил усталости на лице Кайла, хотя по нему можно было сказать, что поспать ему точно не помешало бы, но это были только разговоры. Генерал всегда считал, что работать надо на износ, причём не только его подчинённым, но и ему самому, что он с успехом и делал, продолжая ковыряться в куче бумаг.