Мерцание росы

А я не знал, что делать. Не знал! Стас лежал на спине, придавленный куском металла, а я смотрел, как раскаленный слиток золота прожигает его грудь в области сердца. Слиток погружался внутрь его тела, одновременно запекая кровь вокруг набитого облика отца. В такие моменты внутри что-то выключается, лишая тебя паники, оставляя место лишь действию. Я рванулся к ближайшей куче мусора и достал длинный металлический штырь, чтобы скинуть с него слиток, но было поздно. Концентрированный символ успешности полностью вошел в его грудь, оставив на поверхности сверкающий след. Закрыв глаза, я не увидел ничего, кроме темноты – золота не существует, когда закрываешь глаза.

Маринка тихо выла в стороне, закрыв голову руками. Банк по-прежнему молчал. Молчал и я, но наша тишина была разной. Его – от сытости, моя – от страха и бессилия.

– Давай уйдем отсюда, – заплаканные глаза Маринки смотрели на меня искренностью всех детей мира – я хочу домой.

Я посмотрел на мощную дверь, закрытую изнутри, и понял, что выход за пределы здания-людоеда может быть еще опаснее. Маринка подошла ко мне:

– Где мы?

Я достал из кармана перерисованную схему побега и протянул ей.

– Это что?

– Мне кажется мы на границе.

Маринка всматривалась в мою попытку переноса символики древней книги и, похоже, её взгляд потерялся среди звезд и полночного солнца.

– Там, где ты это взял, там случайно не говорили, как отсюда выбраться? – она скомкала моё художество и швырнула прочь.

Я не успел остановить ее – Маринка рванулась к выходу. Выбив блокирующий штырь, она распахнула двери и помчалась прочь. Кричать было поздно. Оставшийся запас сил я вложил в ноги, но этого было мало – внучка шпиона знала толк в скорости и обгоняла ветер, заставляя меня верить во второе дыхание, но внезапная тень вбила меня в грунт. Тело, охваченное страхом, остановилось за три шага. Псина размером с корову, выскочившая из ниоткуда, на ходу схватила тело рыжеволосой девчонки. Медальон в виде скрипичного ключа взмыл в воздух, отразив последние лучи заходящего солнца. Я провожал взглядом его движение – под гнетом гравитации золотой талисман рухнул на дорогу. Зверь уносил обездвиженное человеческое существо прочь от меня, а у меня не было даже ножа, чтобы вспороть ему брюхо. Теперь мне было безразлично, кто в следующий миг выпрыгнет из кустов. Подобрав медальон, я заплакал, как не плакал никогда. Бойцы не умирают в спину. Их убивают, глядя в глаза, сохраняя честь. А мы были бойцами. Мы – четверо, шагнувшие в этот потусторонний свет. Свет, который не греет, почти никогда не освещает путь, но который присутствует и неустраним. Он знак. Росчерк Отцов на своих творениях.

Я сидел и скреб пальцами по пыльной земле, впитывая солью слёз свой первый урок волшебного мира. Достав из кармана брошюру с изображением волшебной женщины, я положил её на землю перед собой. Перебирая в руках медальон, я смотрел ей прямо в глаза и слезы капали на древнюю краску, размывая образ.

– Их не надо было брать, да? Ведь они не видели.

Образ молчал. Тёплый алый след – итог неравной схватки человека с безудержной звериной силой, был единственным связующим элементом между волшебным безжалостным миром и моим уютным вчера. Я смотрел, как он испаряется миражами в накатывающих порывах нового ветра и понимал, что когда исчезнет этот последний символ детства, мосты будут сожжены. За двадцать минут я повзрослел на три жизни – Стаса, Маринки и Артема. Я поднялся и сжал медальон в кулаке. По пальцам побежала кровь, на этот раз моя, но я не обращал внимания и двигался в сторону чуждого мира. Я шел, спрашивая себя – почему там, в мире моего вчера, так много настоящего зла и ненастоящего счастья? Почему дорогой предназначения идут единицы? Я оглянулся в последний раз на свои 12 прожитых лет и добавил скорости шагу – никто не помахал мне рукой из того мира икон и оружейных заводов. А чем я недоволен? Ведь икон было ровно столько, сколько необходимо для замаливания результатов работы тих самых заводов. Баланс соблюдался, а я шел вперед, перебирая в руках медальон и брошюру кинотеатра, забравшего моих друзей. Теперь я понял – волшебный мир не принимает гостей с пороком внутри, будь то жажда денег, страсть к училке по физике или страх перед собаками. Я не знал, что меня ждёт, ведь мне были свойственны все эти пороки одновременно. И все они были направлены на одно – на женщину с логотипа фильма.