Мертв только дважды

— Мое имя Франсуа Шандор. Мне сорок пять лет, до недавнего времени я был сотрудником института Искусств и Археологии в Париже. Недавно меня уволили. Сообщение, которое я сейчас сделаю, продиктовано не обидой на увольнение и даже не смертью всех членов моей семьи. Необходимо, чтобы мир узнал правду… Делая это заявление, я нахожусь в твердом уме, полностью отдаю себе отчет в каждом сказанном слове и готов их подтвердить. Все началось с того, что не так давно я сделал археологическое открытие, которое может перевернуть наши знания о мире. Я искренне думал, что найду среди своих коллег-ученых не просто понимание важности этого открытия, а полную поддержку. Я сильно ошибался. Я не знал, что столкнусь с хорошо организованной, скрытой и никому не известной силой под названием Служба древностей Египта… Сразу хочу сказать, что к уважаемому министерству Египта эта организация в настоящее время не имеет прямого отношения. Они присвоили историческое название. Это совсем не тот повод, ради которого я стал бы рисковать собственной жизнью. Служба древностей Египта — самая закрытая и эффективная организация, которая действует у всех на виду и о деятельности которой никто не знает. Точнее: делают вид, что не знают. Государственные органы европейских стран не только знают о Службе древностей, но всячески поддерживают ее деятельность. Каковы же цели этой таинственной организации?..

Гёза не сильно вслушивался в то, что говорил приятель. У него были заботы поважнее: следить, чтобы микрофон давал звук, чтобы батарея не разрядилась, чтобы запись не прерывалась. Краем уха он слышал какие-то фамилии, которые Шандор зачитал по бумажке. Но не обращал на это внимания. К этой истории он относился, как и ко всему в жизни: если другу надо помочь, какая разница, что делать. Тем более другу, который спас его жизнь. Никакие усилия не будут слишком значительны.

Шандор что-то говорил про кувшин, поворачивал его к камере, показывая осколок, лежащий внутри. Гёза был занят: постукивал по оконцу монитора камеры — там шли помехи. Он надеялся, что на качестве записи это не отразится.

— …и если вы видите эту запись, значит, я уже мертв. Значит, меня убили. Заявляю: я никогда не совершу самоубийства и не наложу на себя руки. Не дайте победить мерзавцам. Не позвольте скрывать от вас правду. Спасибо…

Шандор молчал, глядя прямо перед собой.

Гёза нажал кнопку STOP.

— Все, отлично, — сказал он, снимая наушники. — Оцифрую и выложу.

— С этим проблем не будет?

— Обижаешь. Мы тут, в Венгрии, конечно, не в центре прогресса, но и не плетемся у него в хвосте.

— Спасибо, — от души поблагодарил Шандор. — Без твоей помощи у меня ничего бы не вышло.

— Подожди благодарить, дело не закончено.

— Удалось подготовить то, что я просил?

— С этим проблем не будет. Есть у меня толковый резчик по камешкам… А проводок с батарейкой сам прилажу.

— Значит, остается самое главное…

— Да, эта шутка всем шуткам даст прикурить.

Гёза думал, что его друг улыбнется.

Но Шандор сидел сосредоточенный.

Его взгляд блуждал в пространстве. Он думал о том, что все может сломать какая-нибудь глупая случайность. Или его ошибка. Хотя он продумал все, что только возможно. Чтобы все получилось, нужен особняк в тихом месте, не слишком большой, но и не маленький. Даже если все сделать правильно, ошибки случаются. Потому что они ошибки. Ему было не до шуток. Шутить с Гёзой они будут потом.

Шутить пока рано.

30

10 мая, вторник

Будапешт, площадь Святого Иштвана

Бистро «0.75»

15.58 (GMT+1)

Для обеда слишком поздно. Для ужина слишком рано. Катарина не стала привередничать. Приехала в ресторан, как только раздался звонок от Карлоса. За столиком у окна сидела тихая и печальная.

Вчера статья не родилась. Проклятая вата в голове рассеялась часа два назад, когда было поздно. «Stern» уже напечатал новости и про убийство официанта, и про смерть вдовы партийного бонзы. Ее опередили. И оставили без денег. Все правильно: никто не обещал, что у журнала будет только один корреспондент в Будапеште. Катарина знала быстрого конкурента, но ничего не могла с ним поделать. Если только не пролить кофе с сахаром на его ноутбук.

А еще Катарине было стыдно. Этот милый, замечательный красавец спас ее, а она… Катарина боялась вспомнить, что вытворяла вчера в баре.

Карлос смотрел на нее внимательно.

— Что-то вы бледны, госпожа журналист, — сказал он, наливая минеральную воду в бокал. — Или желаете виски?

— Нет!

Катарина вскрикнула так, что на них стали оглядываться из-за столиков.

— Ненавижу виски, — сказала она тихо. — Не знаю, что на меня нашло. Мне вообще пить нельзя, голова становится как чугунное ядро… И я все потеряла…

— Что вы потеряли?