Мертвая хватка

Нельзя сказать, что Мэри и Клайв сразу согласились продать дом, но дочь давно звала переехать поближе, в Таггерах, и они наконец-то решились. К тому же взбираться по высокой лестнице с каждым годом становилось труднее. Все это так. Но, с другой стороны, Клайв построил дом собственными руками. Здесь родились и выросли Сандра и Билл. Тут прошли почти пятьдесят лет жизни. С агентом по торговле недвижимостью супруги связались главным образом ради того, чтобы узнать цену и обдумать возможность продажи.

Однако уже на следующий день агент позвонил и попросил разрешения привезти клиента, заинтересованного в приобретении дома в этом районе. Более того, заинтересованного в приобретении именно их дома. Узнав имя покупателя, Мэри и Клайв не смогли отказать. Еще бы! Почти десять лет, изо дня в день, они слушали по радио голос Макса Талли. Этот обаятельный, остроумный человек стал частью их жизни, едва ли не членом семьи.

Когда Макс приехал, то действительно оказался почти родным. Позднее Мэри и Клайв рассказывали, что с трудом поверили собственным глазам: вольготно расположившись в старинном глубоком синем кресле, Талли беседовал так же свободно и увлекательно, как в эфире, а вот внешность слегка удивила: Макс выглядел в большей степени джентльменом, чем представлялся по голосу, и в то же время оказался значительно миниатюрнее. Впрочем, последняя особенность быстро утратила значение. Гость заговорил о доме, не скрывая, что давно влюблен в это восхитительное место, и сразу предложил такую сумму, о какой мистер и миссис Скиннер даже не мечтали.

Прежде чем принять окончательное решение, Мэри и Клайв хотели бы спокойно подумать. Что ни говори, а расставаться с родным гнездом непросто. К сожалению, Макс (а он настоял именно на таком обращении) ждать не мог. Покупать нужно было сейчас же, немедленно. Они даже не поняли причину спешки. Клайв решил, что дело в работе, налогах или еще в чем-то подобном. Мэри не сомневалась, что Макс очень скучает по маленькой дочери, оставшейся с матерью, его бывшей женой. Она помнила, как он сказал, что развод – это ужасно, и как хорошо, что они с Клайвом нашли друг друга и вместе идут по жизни и в радости, и в горе. Мэри уточнила, что пятьдесят лет брака незаметно пролетели в этом доме, а Макс задумчиво заметил, что здесь чувствуется любовь и царит настоящая семейная атмосфера. После этих слов Мэри стало жаль человека, которому ни слава, ни деньги не принесли настоящего счастья.

В кухне, убирая чайную посуду, Мэри и Клайв тихо переговаривались с агентом, а Макс сидел в гостиной и смотрел на океан. Агент уверенно заявил, что второго такого шанса не представится. И они решились на продажу. Вот так, сразу, не оставив себе времени на сомнения. Вообразили, в какой восторг придет Макс, услышав о согласии. И он действительно очень обрадовался. Горячо пожал руку Клайву, а Мэри крепко обнял, расцеловал в обе щеки и прошептал слова благодарности. И вот через шесть недель Мэри и Клайв с легким головокружением и подписанным мистером Талли чеком отправились на поиски лучшей жизни.

В тот же день Макс явился в дом, отныне безраздельно принадлежавший ему, остановился в гостиной возле окна, сунул руки в карманы и, глядя на океан, вспомнил Мэри и Клайва. Чудесная пожилая пара. Трудолюбивые, добрые люди. Хотелось, чтобы в Таггерахе они нашли новое счастье. Медленно прошел по дому, с удовольствием осматривая простые пропорции трех спален – розовой, голубой и лимонной; восхитился сверкающей чистотой старомодной кухни с застекленными шкафами; по достоинству оценил пресс для белья, спрятанный в нише холла. Мебели уже не было, однако атмосфера дома волновала ничуть не меньше, чем во время первого визита.

Выйдя, Макс сорвал возле крыльца несколько цветков гардении, и сладкий аромат наполнил салон машины. Жаль, что роскошный куст не переживет завтрашнего разрушения. Нужно будет обязательно посадить новый.

Воплощение своей мечты Макс увидел в журнале – в рекламе какого-то ликера. Розовый дом выгибался навстречу океану подобно роскошному лайнеру. Золотистый свет множества огромных окон падал на гребни зеленоватых волн и встречался с лучами заходящего солнца. Красивую картинку и фотографию места Макс показал четырем знаменитым архитекторам. Сэмюэл Най покачал лохматой головой и сразу отказался. Линли Смит поправил галстук, вежливо выслушал, а через шесть дней прислал записку с извинениями: к сожалению, только что получил другой срочный заказ. Худой энергичный Джонатан Чемберс выразил энтузиазм, лично осмотрел место строительства и вскоре представил проект, напоминавший первоначальный образ лишь постольку, поскольку в его доме тоже присутствовали стены, крыша и обращенные к морю большие окна. Заявил, что дух замысла полностью сохранен. Возразив, что никакого духа не осталось и в помине, Макс послал архитектора куда подальше.