Мертвецкая

Высвободив связанные руки, я наклонилась и ударилась головой о средний ящик. На нижнем столе виднелись очертания небольшого тела, завернутого в такое же клетчатое одеяло, как у меня. На меня накатила очередная волна тошноты.

У ног трупа лежала тонкая книга в кожаной обложке. Я вытянула руки и стащила книгу на пол.

Как можно быстрее я поползла прочь от мрачного шкафа, коленом толкая книгу перед собой. Она вертелась, и в какой-то момент открылась на титульной странице. Это оказался томик стихов Гарсии Лорки. В верхнем углу было написано имя владельца.

Я была в морге с Шарлоттой Войт.

33

К тому времени, как в дверном проеме появился Уинстон Шрив, я заползла обратно в самый дальний угол разрушенной лаборатории — прочь от останков Шарлотты Войт, крыс и похитившего меня человека.

Одет он был по случаю — лыжная куртка, джинсы и тяжелые ботинки. Теперь я вспомнила, что видела его днем в кабинете Сильвии Фут, но тогда на нем был блейзер и слаксы. Я по-прежнему не помнила, как покинула здание колледжа и что произошло потом.

Он заметил меня в темной нише, и я вздрогнула. Правда, дрожала я часами — но от холода.

Шрив направился ко мне, и плотный снег заскрипел под его ботинками. По пути он остановился, поднял одеяло, свалившееся с меня, когда я ползала по комнате, опустился передо мной на колени и набросил ткань мне на плечи.

— Я не убийца. Это первое, что вы должны понять.

В моих глазах, наверное, читался ужас.

— Я не собираюсь причинять вам вред, Алекс, — продолжал он. — Я привез вас сюда, потому что сегодня вечером мне нужна ваша помощь. Я не убийца.

С трудом верится, особенно когда между мной и дверью лежит тело Шарлотты.

— Мне кажется, у вас есть то, что мне нужно, и какое-то время нам придется доверять друг другу. — Он протянул руку мне за спину и снял путы с моих запястий. Я увидела, что это был мужской галстук.

— Сейчас я вытащу кляп. Надеюсь, это убедит вас, что я не собираюсь делать ничего плохого. — Он развязал узел носового платка, а потом вытер мне лоб и щеки. Я заметила, что он действовал, как любитель, используя предметы одежды, а не веревки и скотч. Это обнадеживало.

Я несколько раз открыла и закрыла рот. Нижняя челюсть болела и онемела. То, что он вытащил кляп, ни в чем меня не убедило. Теперь я знала, где нахожусь, а значит, в миле отсюда нет ни одной живой души. С трех сторон нас окружала вода, а к северу раскинулся пустырь, заваленный мусором и отгороженный от населения острова Рузвельта металлическим забором с колючей проволокой. Даже если бы не завывал ветер, никто все равно не услышал бы моих криков.

Я заговорила:

— Это Шарлотта Войт?

Антрополог стоял передо мной. Прежде чем ответить, он обернулся и взглянул на шкаф с металлическими столами для трупов.

— Да. Но я не убивал ее. — Он повторил это медленно и четко, словно для него имело значение, верю я ему или нет.

— Я любил Шарлотту. И никогда бы не сделал ей ничего плохого.

Я вспомнила беседы со студентами и слухи о романах между преподавателями и учащимися. Я должна была догадаться, что Уинстон Шрив — потенциальный правонарушитель. Разве он не говорил нам, что его бывшая жена, Жизель, была его студенткой, когда он преподавал в Париже? Действует по одной и той же схеме. Скорее всего, Шрив — классический случай задержки развития с фиксацией на двадцатилетних студентках и стремлением переживать эту любовь снова и снова.

— Это один из способов, как вы можете мне помочь, Алекс. — Он присел на корточки и накрыл мне голову одеялом. — Как прокурор, я имею в виду. Сейчас я вам все объясню, а вы потом скажете, что я невиновен.

Если он ждет ответа, он его не получит.

— Наш роман с Шарлоттой длился много месяцев. Время от времени у нее появлялись парни, но, думаю, она была влюблена в меня так же, как я в нее. Она была совсем не похожа на остальных студенток. Она мыслила как женщина, не как ребенок.

Сколько раз он говорил эту чепуху ничего не подозревающим подросткам?

— Я привез ее на остров, чтобы она приняла участие в проекте. Здешняя работа мало ее интересовала, зато она полюбила само место. Не новую часть. — Он махнул рукой в сторону заселенной половины острова. — Ей нравились мои рассказы о прошлом, об истории этого острова. А еще она любила бродить по руинам.

Разумеется, Шарлотте Войт здесь понравилось. Она сама была изгоем. Она сбежала в Нью-Йорк от своей семьи и чуралась большинства сверстников в колледже. Этот остров изгоев с многовековой историей очаровал и ее.

— Прошлой зимой Шарлотта часто приходила ко мне домой ночевать. Разумеется, не одобрять это легко, но моя компания была куда безопасней общества подонков, постоянно накачивавших ее наркотиками. И вот однажды вечером, в апреле, она захотела съездить сюда, на остров. Был чудесный весенний вечер. Она думала, что очень романтично заниматься любовью под открытым небом и смотреть на город.