Мертвецкая

— Алекс очень вежлива, приятель. Она не говорит вам и половины. Исполнительный помощник окружного прокурора Барт Франкл смотрел нам обоим в глаза и лгал.

Паризи и бровью не повел.

— Он врал о том, что произошло в вечер убийства Лолы. И не только про то, что он с ней спал. Где он находился в момент ее смерти, что делал. Больше того, он целую неделю утаивал имя парня, с которым она вошла в здание.

Паризи прикусил губу, не желая верить Чэпмену.

— Что вы хотите от меня?

— Я хочу осмотреть его кабинет. Точно так же, как он прочесал Ло…

— Вы спятили? Можете не договаривать. Неужели вы думаете, что пока Барт валяется на больничной койке с воздушной трубкой во рту, я привезу вас в офис Синнелези и тайком проведу в его кабинет только потому, что, по вашему мнению, вы найдете там нечто, с помощью чего утопите его совсем? Да если меня застукают, мне яйца оторвут. Ничего не выйдет, милые.

— Мы быстренько. Кроме того, вы можете остаться с нами все время.

— А кто наймет опустившегося бывшего следователя Винни Синнелези, когда меня вышвырнут пинком под зад? Чэпмен, в свое время вы многим канифолили мозги, но на этот раз командовать парадом будете не вы.

— Почему бы вам хоть разок не сделать что-нибудь полезное?

— Да пошли вы.

— Тони, когда мы были у Лили, сестры Лолы, она сказала, что подписала доверенность на Винни, чтобы тот мог забрать личные вещи Лолы из ее кабинета в колледже. Все. Кто на самом деле съездил туда и это сделал? Барт?

Паризи занервничал.

— У вас на глазах шоры. Послушайте меня, наконец! Барт отправился в колледж в день убийства Лолы. Возможно, он уже знал, что она мертва. Он что-то искал. Мы с Алекс можем это доказать. Может, он нашел то, что хотел, в тот же день. Может, вернулся за этим позже, с юридическими полномочиями. Так или иначе, скорее всего, он добыл то, за чем Охотился. А теперь на секунду представьте, что из-за вещи, обнаруженной им в кабинете Лолы, за ним гнались сегодня утром. Из-за нее его убили.

— Хорошо, допустим, в том, что вы говорите, есть капля правды. В таком случае вы не думаете, что я сам соображу, что делать? За это мне и платят большие бабки. — Время, отведенное Паризи на бессмысленный разговор с нами, вышло, он повернулся кругом и направился к дверям.

— Тони, вы ведь знаете, что искать, верно? Вы знаете всех игроков? Шарлотту Войт, Скипа Локхарта, Сильвию Фут? Фриленда Дженнингса, проект «Блэкуэллс»…

Чэпмен выкрикивал все имена, которые слышал за последние восемь дней. Он прекрасно знал, что ни одно из них не вызовет отклика у детектива из Нью-Джерси. Паризи не мог их знать, но это сработало. Он замедлил шаг.

— Всего двадцать минут, Тони. Только вы и я. Блондинка подождет в машине.

Мой шанс поучаствовать в обыске только что принесли в жертву более великому делу: мужской солидарности.

— Наверное, я подсознательно желаю себе погибели. Встретимся в офисе. Припаркуйтесь в квартале оттуда и оставьте ее в машине. — Паризи отмахнулся от меня, тяжело вздохнув, и глянул через плечо. — Дайте мне десять минут форы, и я впущу вас через черный ход. Если в здании работает хоть один юрист, сделка отменяется.

Майк сверил часы:

— Это в субботу? В три часа дня, когда на улице восемнадцать градусов? В самый разгар праздничных выходных? В офисе Баттальи тараканы — и те отдыхают.

Он локтем подтолкнул меня к двери. Я подошла к стойке медсестер и снова поинтересовалась состоянием Барта Франкла. Из-за конторки на меня взглянуло новое лицо и спросило, являюсь ли я членом семьи. Я отрицательно покачала головой.

— Ничем не могу вам помочь. — Зато мрачное выражение лица медсестры сказало о многом.

До прокуратуры мы добрались довольно быстро. На этот раз вместо того, чтобы припарковаться позади здания, Майк остановился перед пиццерией на углу. Выключать зажигание он не стал — так я могла воспользоваться печкой и радио.

— Не возражаешь?

— Я всегда знала, что, представься тебе случай, мной ты пожертвуешь в первую очередь. Возвращайся с хорошими новостями, и я тебя прощу.

Майк вернулся примерно через полчаса, открыл дверцу машины и сел на водительское сиденье. Внутрь ворвался ветер.

— Не скажу, что мы сорвали джекпот, но зато теперь у нас есть кое-что, с чем можно поработать. Эти штуки могли валяться в ящике Синнелези, и нам бы ничего о них не сказали, пока подо всей этой перекисью водорода у тебя не появились бы седые волоски. Во-первых, Барт Франкл был — нет, надо отдать должное современной медицине — есть — по уши в долгах. Оставил частную практику, кстати, не слишком процветающую, и вернулся на службу народу, когда его позвал Толстяк. Платил огромные алименты, потому что у его бывшей оказались серьезные проблемы со здоровьем. Трое детей. Двое в колледже, третий собирается поступать. И любовь к лошадям. Ипподром «Мидоулендс» — его второй дом. Делал ставки и задолжал почти четверть миллиона.

Многовато для зарплаты прокурора.

— Что ты знаешь о мелких акциях, Куп? Я имею в виду всякие махинации.

— Только основы, а что?

— Объясни мне. Я скопировал бумаги со стола Барта, но я ни черта не смыслю в этом деле.