Мертвецы идут

Затем он отдался ярости, уже неспособный остановиться, подумать, просчитать что-то посреди нарастающей свирепости схватки, а просто отвечая на каждую угрозу в ее сиюсекундном облике. Когда мог, старался защищать союзников. Он протаранил противника плечом, когда его самого атаковали с другого бока, и почувствовал хруст ключицы противника, когда тот упал, завопив от боли. Он подумал, что, когда не знаешь имен, все становится куда проще.

Гюнтер не сразу заметил, как схватка вокруг него угасала. Когда инструктор свистнул, давая знать о завершении боя, Гюнтер покачнулся на ногах и словно сквозь туман увидел, что только он и еще трое членов его команды остались на ногах. Поле оглашалось стонами раненых, и, когда адреналин вернулся в норму, Гюнтер уже не знал, стыдиться ему или гордиться. Потом решил, что ни то ни другое, — он всего лишь выполнял приказ. Гюнтер просто становился тем, кем должен быть, и если б он сделал это раньше, Арекс давно уже была в безопасности.

Никто, конечно же, не похвалил его за успех. Гвардеец обошел поле, отвешивая пинков тем, кто пришел в себя и, по его мнению, мог подняться, но до сих пор этого не сделал. Затем приказал смастерить носилки для тех, кто и вправду не мог подняться и, более того, утратил способность драться на ближайшие месяц-два.

Подходя к космопорту, новобранцы представляли собой жалкое зрелище. Встречные долго провожали их удивленными взглядами: и взвод новобранцев на стрельбище, и толпа беженцев на холме, и лейтенант СПО, проводивший строевую подготовку на плацу. Гюнтер не сомневался, что за закрытыми дверями прозвучат вопросы о сегодняшних событиях, и уже понимал, какими окажутся ответы.

Он заснул с гудящей головой, а ребра болели еще несколько дней. Но ни разу ему не пришло в голову пожаловаться. Ведь в этот день на холодном поле он получил хороший урок и вынес из него больше, чем за все предыдущие дни тренировок. Обнаружил что-то внутри себя, и с его точки зрения эта находка стоила нескольких дней боли.

Однако синяк под глазом достался ему иначе.

Гюнтер вспоминал: ему не понравилось совещание в кабинете полковника. Сначала ему польстило, что он вошел в число приглашенных, потом стало неуютно оттого, что те ожидали старого Соресона, а не солдата 1419. Любое напоминание о прежней жизни наполняло его только сожалением. Однако совещание приблизило его к намеченной цели. Еще несколько дней…

На один день его освободили от тренировок, выделили небольшой стол в углу кабинета генерал-губернатора, выдали стопку инфопланшетов, содержащих старые планы шахт. Гюнтер пытался вернуться мыслями в прошлое, чтобы вспомнить обновленные карты из своего кабинета, но ему никак не удавалось воплотить в рисунке нечеткие образы из своей памяти. Совсем не помогал и суетившийся рядом Хенрик. Так что Гюнтер вздохнул с облегчением, когда пришел полковник Браун, чтобы поговорить с генерал-губернатором наедине.

Гюнтер встал, чтобы выйти, но Хенрик жестом велел ему не беспокоиться. Губернатор и полковник вышли сами. Это лишь подчеркнуло важность его работы, и Гюнтер принялся за нее с удвоенным старанием. Однако ему трудно было сосредоточиться — отвлекали голоса Брауна и Хенрика, доносившиеся из-за полуприкрытой двери.

— …третий взвод за неделю, на сей раз бой на палках. Я знаю, мы уже обсуждали это, сэр, но я боюсь…

— …понимаю ваши опасения, полковник, но мои руки…

— …еще четырнадцать человек в госпитале. Что дальше? Боевые снаряды?

— …вопрос несколько раз обсуждался с полковником Сто восемьдесят шестого, и, по его мнению…

— …уважением, сэр, я понимаю, что вы командуете…

— …работать с ними. — Голос Хенрика звучал обеспокоенно. — Они нужны нам. Нужны их ресурсы, их… преданность, опыт в…

Потом Браун пробормотал что-то, чего Гюнтер не смог разобрать. Ответ Хенрика, однако, был слышен очень четко:

— Мы сейчас на войне, полковник, а значит, вынуждены идти на жертвы.

Но когда Хенрик вернулся, он вовсе не выглядел решительным. Губернатор сидел, закрыв лицо ладонями, пока не вспомнил, что не один в кабинете. Тогда он выпрямился и сделал вид, что очень занят инфопланшетом. Доклад Гюнтера вовсе не улучшил его настроения. Новая карта туннелей была испещрена пометками, отмечающими, что сведения могут быть неточны. Таких было слишком много.

— Как я покажу это полковнику?! — разбушевался Хенрик. — Вы говорили, что сможете, Соресон. Я ради вас чуть в петлю не залез, а вы меня подвели…

Прежний Гюнтер обязательно возразил бы, сказал бы, что сделал все, что мог. Напомнил бы, что еще до начала работы озвучил свои сомнения в ее осуществимости, но губернатор тогда только отмахнулся от него. Однако солдат 1419 встал по стойке смирно и сказал:

— Да, сэр. Простите, сэр.

— Все переделать, — отрывисто произнес Хенрик, сунув инфопланшет в руки Гюнтера. — Как я пошлю сотню людей в подземелья на основе одних предположений? Если бы ты был одним из них, то…

— Прошу прощения, сэр, — запнулся Гюнтер, — но именно так, я… то есть солдат четырнадцать-девятнадцать надеялся, что… то есть я предполагал, что присоединюсь к команде комиссара Костеллина.