Мёртвые душат

— Некромейстер, я настаиваю, чтобы вы нам всё рассказали. Только что выяснилось, что беглянка приходится вам дочерью. Поэтому боюсь, что и вы сами не можете быть вне подозрения. Раз она ваша дочь, а мы до сих пор ничего не знали…

Гны досадливо выдохнул, буравя Чичеро весьма раздражённым взглядом (не ожидал, видать, что ему и самому придётся оправдываться). Начал:

— История о том, что Лулу приходится мне дочерью, стара, длинна, да и неправда всё это.

— То есть? — не понял Фальк.

— То есть я ей отец ничуть не в большей мере, чем Цилиндрон! — объявил Гны. — Вдумайтесь: девушке около тридцати. А моё посмертие, как и посмертие Цилиндрона, длится на добрых три-четыре десятилетия дольше. Посудите сами: мог ли мертвец породить живую девочку?

— Ну, допустим, — сказал Фопон, — откуда же она тогда взялась?

— Она была найдена в разорённом гнезде дракона где-то в безлюдной части Серогорья. Её нашли люди из личной разведывательной дружины Цилиндрона (у него тогда такая была), меня же пригласили в качестве эксперта. Было ясно, что девочка рождена в одной из тех сводных человеческо-драконьих семей, о которых уже сложены легенды. Особенно такими случаями изобилует род дракона Драеладра, к которому относятся люди, драконы — все вместе.

Она была найдена годовалой, когда никакие силы из её драконьей природы не были ещё проявлены. Умбриэль Цилиндрон считал эту находку большой удачей и думал, что сможет, держа девочку в заложниках, диктовать драконам из её рода свою волю. Я сомневался, что такое возможно, ведь стоило ей подрасти, как за безопасность её тюремщиков можно было бы всерьёз опасаться. Цилиндрон тогда решил воспитать её, как собственную дочь. Поскольку же он — как герой войны с Живым Императором, будь он уже пойман, — находился слишком на виду, и все знали, что детей у него нет, то нарочно пустили слух, что девочка родилась у меня.

Из трёх имён Лулу Марципарины Бианки третье дал ей я. В том — важный умысел. Чтобы в дальнейшем драконы её скорее признали за свою, её имя должно было удовлетворять кое-каким критериям. Мы ведь знали, что эта драконическая девочка происходила из рода белого дракона Драеладра, а в этом роду, по историческим свидетельствам и нашим наблюдениям, почти каждую девочку называют с упоминанием белого цвета.

По мере того, как девочка росла, я — в меру своих скромных знаний — консультировал Цилиндрона в вопросах её воспитания. Сама Бианка знала об этих консультациях — у неё ведь замечательный слух, пронизывающий любые стены, — и укреплялась в мысли, что отцом ей прихожусь я. Знала она и о том, что это я попросил Цилиндрона не подпускать к ней мёртвых молодых людей. Превратившись в девушку, она от этого запрета немало страдала, но, увы, такую меру я признал необходимой.

— Почему же? — спросил заинтригованный Чичеро, которому и прежде казалось странным насильственное ограничение круга общения Лулу только живыми любовниками.

Гны взглянул на него с превосходством:

— Для безопасности мёртвых молодых людей, разумеется! Я не шучу. Откуда, Чичеро, пришло наше посмертие? Ясное дело, от Шестой расы. Так вот, всем известно разрушительное действие драконических энергий на мёртвую телесность самой Шестой расы и все её видоизменения.

Да, Чичеро о таком слышал. Но если так…

— Скажите, Гны, — спросил он, — но если всегда следующий вашему мнению Цилиндрон принял решение выдать Марципарину за меня замуж, значит ли это, что он знал: с мёртвым телом она не встретится.

— Не так прямолинейно, но суть вы уловили. Это я намекнул Управителю, что вы неуязвимы для разрушительных энергий Бианки, но о причине вашей неуязвимости умолчал. Не мог же я его посвятить в тайну ваших трёх живых карликов!

Так вот какая сваха надоумила Цилиндрона, понял Чичеро. Ну, спасибо, уважаемый Гны! Удружил. Выбрал верный способ сделать Управителя Цанцким воеводством более благожелательным к бедному посланнику!

Пока Чичеро думал о своём, Фальк вдруг рассмеялся и дружески хлопнул Гны по спине:

— Послушайте! Да ведь то, что вы рассказали, совсем меняет дело! И Чичеро не виноват. И нам, хоть бы уж в этом вопросе, можно расслабиться. Глядите: Лулу была дочерью дракона, так? И унёс её тоже дракон. Что это значит, по вашему? А то, что дракон её не похитил, а вернул себе! Он в ней нуждается. И раз так, он уж точно не отнесёт её обратно в Цанц лишь для того, чтобы сорвать нам готовящееся вече!

— Блестящая мысль, Фальк! — воскликнул Гны.

Все прочие заговорщики тоже повеселели. Они уже извинялись перед Чичеро за свои нелепые подозрения, когда в кабинет вошёл его учитель Гру и с самого порога заявил, что обижать милого Чичеро нелепыми подозрениями не надо, что он сам ручается за посланника, как за самого себя.

* * *

Странно выглядело это появление магистра Гру к концу разговора. Походило на то, будто он где-то прятался и слушал, как его подручные из Цанца нападали на Чичеро, а тот защищался. И запоздавшая просьба оградить посланника от их подозрений — не защита, а одна декларация (если не декорация).