Мертвый дрейф

Она смотрела на него пристально, исподлобья, неприязненно. А как иначе должна смотреть женщина на человека, застрелившего ее отца – каким бы нелюдем тот ни был? Он думал, она не ответит, пошлет подальше. Но она разжала губы, тихо отозвалась:

– С чего вы взяли, что я Алексеевна?

– Но вы же сами… – Глеб стушевался, опустил глаза. До чего все просто и глупо. Ведь если человек при встрече с незнакомыми людьми представляется, скажем, Клинтом Иствудом, разве есть причины ему не доверять?

– Ладно, товарищи офицеры и прочие причастные… – пробормотал он, отворачиваясь и испытывая стойкое желание провалиться сквозь землю. – Времени нет, перебираемся на катер и идем на запад, пока не кончится горючее. Нас стало больше, мы стали сильнее…

И снова они поддерживали и несли раненых женщин – хотя самих было впору поддерживать и нести. Перевалились через перепаханный косогор, успевший дважды выполнить оборонительную функцию, брели, увязая, по песку – мимо мертвых людей, начинающих подозрительно попахивать, мимо брошенных автоматов и отстрелянных гильз. До лодки, вытащенной на берег, оставалось метров сорок, когда послышалось прерывистое гудение мотора и из-за северного мыса, до которого было порядка полумили, вывернул катер и, разрезая волну, помчался к пляжу! На палубе толпились вооруженные люди!

Встали как вкопанные. Только не это! Жалобно застонала Ольга, забилась в нервном припадке Даша. Крамер, у которого была забинтована голова, облизнул пересохшие губы, сбросил с одного плеча Ольгу, с другого – автомат, передернул затвор.

– Мы стали сильнее, говоришь? – тоскливо завел Никита. – Ну-ну, командир…

– Во всяком случае, нас стало больше, – отозвался Глеб, стряхивая с плеча штурмовую винтовку.

– Думаешь, поможет? – невесело усмехнулся Никита. – Знаешь, командир, не хотелось бы об этом говорить, но вопрос на языке вертится… ну, ты понимаешь…

И не успел Глеб крикнуть, чтобы все рассыпались, отступали к косогору, занимали оборону – вашу мать! – как снова раздался оглушительный треск – теперь уже у них за спиной! Из-за леса на малой высоте вылетел темно-зеленый многоцелевой вертолет UN-60 Black Hawk армии США, проделал плавную дугу, качнув блестящими боками, и подался навстречу катеру! Пилот в белом шлеме покосился на застывшую посреди пляжа кучку людей и отвернулся.

– А вот это уже прикольно! – прокричал Никита, хватаясь за голову, словно она могла оторваться и улететь под напором закрученного воздуха.

Катер резко сбросил скорость и остановился в паре кабельтовых от острова. По палубе бегали люди, что-то кричали. На капитанском мостике со спутниковым телефоном у уха разорялся какой-то бородач. Вертолет завис над катером, начал плавно снижаться. Но слишком низко не пошел, висел, качаясь, гнал концентрические круги по воде. Потом винтовая машина неторопливо забрала влево и взяла курс на пляж. Но тоже не дотянула, о чем-то задумалась. Отлично просматривались два пилота в белых шлемах. Они не шевелились, казались скульптурными изваяниями.

– Свои прилетели! – вдруг хрипло выкрикнул Никита.

«Шоковая бомба» продолжала работать, дошло не сразу.

– В смысле – грачи? – тупо вымолвил Крамер.

– В смысле – наши! Смотрите! – И Никита так резко выбросил руку вверх, что чуть не повалился.

С запада приближалась точка. Она обретала вес, объем, значение – и через несколько секунд превратилась в корабельный морской вертолет «Ка-27» с красными звездами на фюзеляже – которые могли означать лишь одно… Глеб почувствовал, как слезы выкатываются на глаза. Загалдели спецназовцы, стали подпрыгивать, махать руками. Засмеялась хриплым смехом Ольга. Как-то неловко улыбнулся Котов. А российский вертолет тем временем сбавил ход, тоже завис, покачивая хвостовым оперением с двумя килями. Из кабины за происходящим наблюдали неподвижные фигуры в белых шлемах. Такие же андроиды? Но нет, один из пилотов лучезарно улыбнулся, показал вверх большой палец. Картина выглядела нетипично – над выброшенным на берег контейнеровозом зависли напротив два вертолета – рычали, покачивались, как два бойцовских пса, не решающихся броситься друг на друга. Но вот американский слегка подвинулся, сместился к северу – российский подлетел поближе, начал медленно снижаться. А катер, про который все уже забыли, торопливо удалялся за дальний мыс.

Теперь уже все держались за головы, чтобы не сорвало ветром, таращились на ржавеющее брюхо боевой машины.

– Я же говорил, что здесь нейтральные воды! – засмеялся Никита.

– А ты такое говорил? – удивился Крамер.

– Ну что, Дарья Александровна, возвращаетесь на родину? – прокричал Глеб и выразительно кивнул на «Черного ястреба». – Или, может быть, в другую сторону?

Она кусала губы, бледнела, тяжело дышала.

– Но-но! – закрыл собой девушку Никита. – Не покушаться на Дарью Алексеевну, она летит на историческую родину! Черт меня побери, Глеб, она не совершала никаких преступлений, кроме того, что хотела спасти своего отца!.. И сломала мне ногу! – добавил он, подумав. – Но мы уже поквитались…