Мертвый город

— Согласен, — кивнул командир патруля.

— Как звать?

— Александр Дорохов, — представился я.

— Значит, говоришь, московский родственник Ваньки Щукина?

— Так точно, — кивнул я.

— Ты военный, что ли?

— Служил в войсках связи, — не стал скрывать я. — После института, «пиджаком». Год назад демобилизовался, теперь на вольных хлебах.

— Понял. А сейчас кем трудишься?

— Художником.

— Художником? Это хорошо. Портреты рисуешь?

— Да всё помаленьку рисую. Портреты, пейзажи, не шибко здорово, но люди берут, с голоду, как видите, не умер.

— Это хорошо. — Комендант кивнул командиру патруля: — Развяжи.

Командир дежурно предупредил меня, чтобы не делал глупостей, и избавил от пут.

Ну вот, жизнь потихоньку начинает налаживаться. Сейчас чайку предложит, и…

— Раздевайся. — Комендант кивнул на скамейку у стены.

Упс… Сглазил. Хотя нет, это ведь тоже входило в список возможных перспектив.

— До…

— До трусов. Хм… Не бойся, мы не такие, это просто досмотр. Обыскивали его?

— Конечно, — кивнул командир патруля.

— «Конечно»… Поди охлопали наскоро, и вся недолга. Карманы выворачивали?

— Ннн… нет, но всё проверили. Магазины нашли…

— Ладно, сейчас посмотрим, что вы там не нашли.

Я стал раздеваться, складывая одежду на скамью. Комендант не побрезговал лично проверить мои вещи, прощупал каждый шов, вывернул все карманы и прогнул-простучал обувь. Похоже, он знал толк в такого рода процедурах. Возможно, я ошибся насчёт начальника ЖЭУ и в мирное время товарищ занимался совсем другими делами.

— Чисто, — резюмировал комендант. — Одевайся.

— Я же говорил, — приободрился командир патруля.

— А по дороге он ничего не выкидывал? — не унимался комендант.

— Нет.

— Точно?

— Виталий Палыч, вы за кого меня держите? — вежливо возмутился командир. — Как взяли, он всё время на виду был, за каждым шагом следили!

— Ну-ну… Ладно, будем считать, что всё правильно сделали.

Пока я одевался, комендант забрал у командира патруля мой автомат, сноровисто разобрал его и стал исследовать. Посмотрел ствол на просвет, скрутил компенсатор, пальцем потёр дульный срез, проверил газовую трубку, опять пальцем поковырял, затем стал нюхать ствольную коробку.

— Ага… Когда стрелял?

— Сегодня утром.

Отпираться не стоит. При поверхностном обслуживании, что называется, «на коленке», всё равно остаётся нагар и запах пороха.

— И по кому палил?

— От «курков» отстреливался.

— Где это было?

— Возле библиотеки на Старой Площади. — Я намеренно назвал известное всем аборигенам место в противоположной стороне от хлебозавода. — Мимо проходил, без разговоров начали стрелять. Побежал, увязались, выпустил магазин для острастки.

— Попал?

— Да бог его знает. Вроде там у них никто не орал, но сразу отстали.

— Хорошо, проверим.

Ага, замучаетесь проверять. К этой библиотеке на Старой Площади (не путать с аналогичным местечком в Москве) горожане на пушечный выстрел боятся подойти. Как «курки» туда вселились, люди из половины ближайших домов переехали. Интересное местечко, позже мы к нему обязательно вернёмся…

— Воля ваша, проверяйте. Думаю, там весь квартал стрельбу слушал.

— Проверим, проверим… А автомат, говоришь, в «армянском доме» взял?

Командир патруля прилежный парень. С памятью у него полный порядок, всё как есть пересказал.

— Так точно.

— Угу… — Комендант сел за стол, закурил и, пристально глядя на меня, стал размышлять вслух:

— Так… Ваньку Щукина я знаю. Оболтус ещё тот. Если ты его родственник, значит, такой же оболтус. Но про «армянский дом» тоже знаю. Это было славное дело. Точно там участвовал?

— Да, мы там с Ваней были. Можете проверить.

— Обязательно проверим. Но так, на вид, ты нормальный парень, на диверсанта не похож. Осталось только подтвердить личность. Давай так сделаем: скоро к нам должны подъехать из центральной комендатуры, мы тебя им передадим, пусть они там на месте и разбираются. А пока суть да дело, ты давай нарисуй нам что-нибудь.

— Что именно?

— Да что угодно. Заодно и проверим, на самом деле ты художник или сказочник.

— Хорошо, как скажете. Что рисовать?

— Да вот, нарисуй его портрет. — Комендант кивнул на командира патруля. — Сможешь?

— Попробую.

— Попробуй, попробуй. — Комендант достал из ящика стола карандаш и бумагу. — А если не получится, мы тебя за враньё расстреляем. И даже не будем ждать, когда центральная комендатура подъедет.

— Ну нет, я так не играю!

— А тебя никто и не спрашивает. Садись и рисуй, по результатам будем делать вывод.

* * *

Давненько я не малевал. Схемы и наброски не в счёт, это совсем другая методика. В последний раз я рисовал портрет накануне Хаоса, вечером 13 января.

Есть такой аспект «руки соскучились по работе». Это когда долго не занимался своим ремеслом, взял отпуск, что называется, а когда потом после длительного промежутка берёшься за работу, всё делается легко, в охотку, с удовольствием, и в итоге получается не труд, а натурально песня.

Увы, на этот раз со мной такого не случилось.