Мертвый город

Не скажу, что обращались с ними слишком сурово, но первые несколько минут они все проходили по статусу «пленные», так что с ними особо не церемонились. Тем более что одна из них, та, что шла следом за Алтыном, никак не могла успокоиться и продолжала истерику по факту побиения Алтына прикладом.

Лиза терпела недолго, выписала ей пару оплеух и пообещала пристрелить. Дамочка тут же успокоилась, а для всех прочих, очевидно, это послужило наглядным примером: пленные вели себя тихо и послушно выполняли все команды.

На мой взгляд, это было довольно странно.

Как-то я видел, как брали барона, и даже не били, а просто вели под руки, так во дворе его нескромной усадьбы такой вопль стоял, как будто там всех подряд живьём резали.

Однако спустя несколько минут всё разъяснилось самым неожиданным образом.

Запустили дизель, включили свет…

Нинель просквозила мимо, поздоровалась с самой старшей женщиной, мимоходом, как с давней знакомой, потом Гена, Паша…

И в конце концов самый умный из нас, Иван, заметил, что происходит нечто странное.

— О… Ирина Григорьевна! А вы что тут делаете?!

Четыре вопроса, четыре ответа, и немая сцена.

Оказывается, Ирина Григорьевна — директор школы, в которой до Хаоса учился Денис и прочие мелкие шалопуты инвалидной коммуны.

Нет, это не всё, немота не от этого.

Ирина Григорьевна, ко всему прочему, — жена командира батальона, охраняющего химкомбинат «Чёрный Сентябрь». Она с двумя детьми находится здесь с самого начала Хаоса. Ещё три женщины — жёны командиров подразделений этого же батальона. А все совокупно киндеры здесь, кроме одного, — это их дети. И всех их держат здесь в заложниках.

Та дамочка, что закатила истерику, — жена Алтына. А вот этот смугленький мальчуган с заплаканными глазами — его сын.

После такой свежей новости у Лизы со Стёпой произошла синхронизация эмоций.

Несколько секунд они обалдело хлопали ресницами, затем просияли, словно им только что авторитетно заявили, что в мире разом кончились все войны. Ну и в завершение они сказали разные слова с одним смыслом:

— Обалдеть…

— Да уж… Вот это, называется, сходили за тушёнкой.

* * *

Задавив эмоции, мы наскоро пошушукались в формате внезапно возникших обстоятельств и приступили к первой фазе операции «Огонь прикрытия». Хотя по большому счёту первая фаза началась, когда было принято решение по библиотеке, а сейчас наступил её завершающий этап. Этап очень важный и ответственный, от которого зависел успех всей операции в целом.

По иронии Судьбы штаб-квартира местного вождя была обустроена в подсобке, небольшом помещении на первом этаже, в которое можно было войти из гардероба. Скорее всего при выборе местечка для себя и своей семьи Алтын руководствовался размерами и отсутствием окон. Все прочие помещения библиотеки были в разы больше (даже туалет), и в каждом имелось по нескольку окон.

Здесь было тесновато, но для эпохи Хаоса довольно уютно. Два новых дивана, ковры, забитый вещами шкаф, плазменная панель, несколько игровых приставок и целая стопка ноутбуков. И электрический масляный обогреватель на девять секций. В общем, жить можно.

В гардеробе, в двух шагах от «штаба», был оборудован дежурный пост с мощной многоканальной радиостанцией. Когда мы поднялись из бункера в вестибюль, динамик радиостанции вовсю надрывался:

— «Букинист» — «Центру»! «Букинист» — «Центру»! Что там у вас происходит? «Букинист», ответь…

— Замечательный позывной, — одобрила Лиза. — Сама бы от такого не отказалась. Бумага тут найдётся?

— Это библиотека, — пожал плечами Юра. — Тут должен быть вагон бумаги.

Мы быстро отыскали бумагу, и Лиза со Стёпой сели составлять текст пьесы в двух актах. Пьеса называлась «Папа, мне сделали больно!!!». Все прочие получили указания и разбежались по задачам.

Андрей Фёдорович инспектировал технику в патио, Иван собирал трофеи, Нинель приставили к женщинам и детям, руководить и приглядывать, прочие «партизаны» принялись таскать из бомбоубежища ящики с пайками, а мы с Юрой стали потрошить коробки и проводить естественный отбор. В общем-то в пайке все съедобное и качественное, но Стёпа распорядился однозначно: «тушёнка и сахар», причём «как можно быстрее!». То есть мы высыпали из ящика коробки с пайками, выковыривали из коробок тушёнку и сахар, компактно укладывали в освободившийся ящик, а всё прочее бросали прямо на пол. Сердце кровью обливалось: Господи, это ж сколько добра оставляем…

Да, и под занавес: «барсы» мужска полу встали за пулемёты.

А теперь складываем всё это вместе и делаем вывод: мы здесь не остаёмся, на нас в любой момент могут напасть, и теперь уже не только «курки», и после отыгрыша спектакля и встречи высокого гостя надо будет резво отсюда убираться.

И я почти уверен, что столь неожиданная смена планов вызвана обнаружением в этом вертепе жён и детей командного состава батальона, охраняющего «Чёрный Сентябрь».