Мертвый Город

Тягучими каплями моя кровь продолжает срываться с ладони и исчезать в ране. Хватит. Задираю руку и оглядываюсь. В принципе, можно и не спускаться обратно на землю. Осторожно, чтобы не поскользнуться и не упасть, я перебираюсь к следующей ране. По сравнению с предыдущей, эта не кажется ужасной, но все равно выглядит очень плохо. Приседаю на корточки и протягиваю руку, почти касаясь раны. Приходится несколько раз раскрыть и закрыть ладонь, заставляя кровь бежать из пореза. Морщусь болезненно, но нужного добиваюсь – алые капли падают вниз. Здесь я трачу совсем немного крови и пускаюсь дальше, к следующей ране. Так я и ползаю по огромной туше Стража, а он лежит неподвижно. Уже даже несотрясаемый судорогами.

На самом деле ран на теле змея оказалось не так много, как мне сперва показалось, и через десяток минут, закончив с последней, подхожу к той, в которую с таким остервенелым упорством вгрызались гигантские муравьи. Спустя минуту я обрабатываю и ее своей кровью. А потом змей как-то дергается всем телом и переворачивается, открывая мне сторону, на которой лежал. Раны есть и здесь, но они покрыты грязью, так что приходится ждать, пока дождь ее не смоет. Я плету, усиливая его, заставляя тугие струи быстро омыть змеиное тело. Легкие облачка пара вырываются из моего рта, а появившийся озноб заставляет дрожать от холода. Я снова плету, и тучи начинает относить поднявшимся ветром. Но я уже не смотрю наверх, полностью сосредоточившись на оставшейся работе.

Ну вот и все. Я закончил. Сползаю с огромной туши. Мне хватило сил, чтобы отойти от монстра, «достать» стул со спинкой, и упасть в него. Кое-как заклеиваю лейкопластырем порез на ладони – сгодится. Закуриваю. В другой руке появляется чашка горячего кофе, щедро сдобренного коньяком. Теперь остается только ждать. Тяжелая усталость сковывает мое тело. Докуриваю сигарету и щелчком отправляю окурок в грязь. Кофе заканчивается, но даже намека на бодрость я не чувствую. Я слишком устал. Ленивые мысли нехотя ворочаются в голове, замедляясь с каждым ударом сердца. Страж так и лежит, не шелохнувшись, даже его единственный глаз закрыт. Не получилось? Не знаю. Не хочу знать. Ничего не хочу. Мои веки тяжелеют, и лишь с заметным усилием мне удается держать их открытыми. Подбородок опускается на грудь, и последнее, что я чувствую – это сожаление.

Теплый ветер дует мне в лицо. Где я? Ничего не вижу. Воздух теплый, но какой-то… не знаю, спертый, что ли, нет, он скорее вонючий и, я бы сказал, смрадный. Да что же это за вонь?! Открываю глаза и едва не падаю со стула от неожиданности, потому что прямо передо мной находится страшная морда. От нее-то и несет теплым зловонием, выведшим меня из забытья. Первая мысль, что у меня возникает: «Не двигаться! Притвориться мертвым, и тогда, может быть, эта огромная тварь пройдет мимо». Гигантская голова закрывает собой почти весь обзор, поэтому мне не сразу удается разглядеть безжизненные здания мертвого города. Я все еще здесь. Слева темной громадой вздымается ввысь высокая башня пустого дома в двадцать этажей. Память окончательно возвращается, но дрожь в коленях, несмотря на сидячее положение, еще напоминает о секундном испуге. Страх, испытанный при пробуждении, вдруг улетучивается, сменяясь восхищенным недоумением. Огромная морда отодвигается от меня, и я, наконец, могу более подробно рассмотреть Стража. Змей очень сильно изменился. Если раньше его чешуя была угольно-черной, то сейчас я наблюдаю перед собой самого настоящего альбиноса. Я даже протираю глаза, думая, что подсознание шутит со мной, вызывая причудливую галлюцинацию. Змей свернулся огромным кольцом, и его чешуя сверкает невероятной белизной в лучах яркого солнца. Задираю голову. Высоко-высоко надо мной простирается бездонное синее небо, и слепящий шар солнца висит на нем. Ни следа туч или даже облаков.

Новый цвет чешуи Стража настолько бросается в глаза, что я не сразу замечаю другие изменения, случившиеся с ним. Неотрывно и не мигая, на меня смотрят два змеиных глаза с почти незаметными вертикальными зрачками. Но тяжелые надбровные дуги нависают над глазами не цвета золота, но цвета неба. Не имею ни малейшего представления, почему так произошло, что монстр сменил цвет глаз. С тихим шипением, будто десятку котов одновременно прищемили хвосты, из его пасти вырывается ярко-красный язык, и меня снова обдает вонью. Очарование момента от созерцания такого красавца улетучивается вмиг. Хватаюсь за нос, зажимая его, и гнусаво ворчу:

– Фу! Не дыши на меня! Вонючка!

Словно назло, Страж вновь обдает меня своим дыханием, а в следующую секунду его огромная башка оказывается совсем рядом, повернувшись, слава Богу, боком и уставившись на меня своей синевой. Интуитивно принимаю безмолвную просьбу и поднимаю руку. Пальцы ощущают уже знакомую прохладу и каменную твердость.

– Красавец, – наконец говорю я. – Но вонючка.