Мертвый Город

– Если мы двигаемся к двум высоткам, то нам осталось пройти не больше километра.

– Реки, другие препятствия на пути следования есть? – я продолжаю спрашивать.

– Рек нет, – произносит он с запинкой.

– А что есть?

– Чуть в стороне от пути есть… раньше было озеро и парк, но сейчас, наверное, ничего, – неохотно поясняет он.

– Раньше? – не понимаю я.

Клаус молчит, глядя на меня исподлобья, и упрямо сжимает губы.

– Раньше. Сейчас – не знаю.

Слежу за ним внимательно, пытаясь понять, что он имел в виду, сказав: «раньше», – но его лицо превратилось в непроницаемую маску.

– Ты все мне расскажешь, – говорю ему.

– Не раньше, чем это сделаешь ты, – холодно парирует он. – Ты ведь помнишь о своем обещании?

– Я сдержу свое слово.

Отворачиваюсь от него. Соня вслушивается в наш разговор, жадно ловя каждое слово. Она уже не плачет, только временами судорожно всхлипывает. Смотрит на меня испуганно, но я уже спокоен. Протягиваю к ней руку и делаю шаг. Девушка снова вся как-то сжимается, будто я хочу ее обидеть. Стараясь не выдать разрывающую сердце жалость, приближаюсь к ней. Соня несмело вкладывает свою ладонь в мою протянутую руку, опирается на нее и поднимается на ноги. Замирает на миг, а потом бросается мне на грудь и заливается громким раздирающим плачем, выплескивая весь страх, боль и отчаяние. Я шепчу ей какие-то глупости, стараясь успокоить. Не хочу думать о том, чтобы она считала себя виноватой. Она должна жить и бороться дальше. Пусть сейчас плачет. Пусть хоть кому-нибудь станет легче.

Нас осталось трое. Уже трое…

Глава 7

Соня наконец успокоилась, но все равно продолжает бормотать что-то про свою вину. Я ни в чем не переубеждаю ее, потому что сил на разговоры попросту нет. Потом, когда мы выберемся отсюда, возможно, мы и поговорим о случившемся. Если она сама захочет, но не раньше.

Ветер уже давно разогнал пороховую гарь, сделав воздух снова относительно чистым, но все таким же сухим и безжизненным. Вокруг заметно посветлело, и даже отсюда виден подъем на мост, которого уже нет. Небесные вспышки жгут изнутри сердитые тучи над головой, а те все продолжают свой безумный хоровод, кружась вокруг не видимой с нашего места точки. Грозовые раскаты звучат глухо, словно издалека, но расстояние здесь не при чем, потому что вспыхивает прямо над головой.

Не хочу думать, не хочу вникать в природу этого странного явления. Я хочу только добраться до точки выхода. Первой уйдет Соня. Клаус, если захочет, пусть останется и примет участие в той охоте, что я собираюсь здесь развернуть. А потом мы с ним серьезно и обстоятельно поговорим, без спешки и суеты.

Соня отстраняется от меня и глядит красными от слез глазами, но я молчу.

– Держись, – наконец нахожу для нее слова, – нам осталось совсем немного. Скоро будем дома.

Она слабо улыбается в ответ. Спустя несколько секунд девушка уже сжимает в руках автомат, вешает его на ремень через плечо и уже спокойно, но твердо, кивает. Оглядываюсь на Клауса.

– Веди.

Без лишних слов, только слегка пожав плечами, он направляется к ближайшему зданию.

– Нет, – останавливаю его. – Пойдем по улице.

Он вскидывает брови, но не возражает и идет по проспекту, ведущему от моста вглубь кварталов. Отпустив его почти на десять метров, трогаемся и мы с Соней. Надоело прятаться, надоело таиться. Я устал настолько, что не хочу даже думать о том, чтобы двигаться сквозь здания, перелезая через окна и обходя глухие стены. Но есть еще причина моего столь смелого решения. Я чувствую, что снова могу плести. Трудно описать словами это ощущение. Все равно что, видя перед собой яму, точно знать, что можно ее перепрыгнуть, нужно только присесть, напрячь мышцы спины, ног, груди и выстрелить телом, толкая его вперед и вверх. Точно такая уверенность в собственных силах заставляют меня принять решение об открытом передвижении. У меня только смутные догадки о природе этих изменений, но я слишком устал, чтобы думать, анализировать и делать выводы. Возможно, будь я не таким вымотанным и утомленным, все могло бы сложиться иначе. Будь у меня время отдохнуть, осмыслить, спокойно все обдумать, я бы, наверное, понял многое из того, что до сих пор оставалось для меня загадкой. Но ни времени, ни сил ни на что, кроме продолжения пути, не осталось. Нам нужно добраться до этих чертовых высоток, туда, где, как мы думаем, находится неизвестный в черном плаще, спускающий на нас своих тварей. По его вине мы оказались в этом мертвом мире, и по его вине погибли трое моих друзей. И он должен ответить за все. И должен показать путь из этого сна.

Через сотню метров мы достигли еще одного перекрестка. Клаус останавливается перед ним, осторожно выглядывает за угол крайнего дома, проверяя обстановку. Все спокойно, судя по его реакции.

– Поворачиваем здесь налево, – говорит он, когда мы подходим, и бросает на Соню обеспокоенные взгляды.

– Значит поворачиваем, – отвечаю я.

Он кивает мне и обращается к девушке:

– Ты в порядке? Может отдохнем?

Она благодарно смотрит на него.

– Спасибо, нет, – отвечает. – Давайте уже выбираться отсюда. Нам же немного осталось?