Мертвый - хит сезона (ЛП)

сразу же возник вопрос: «О, а что она такого сделала?». По пути в её кабинет я

прихватила лежащий на стуле чехол на молнии, из–под низа которого торчал кусок

серого тюля. Это было платье «Ноэль», которое Джереми сделал специально для Грейси

много лет назад. Оно единственный в своем роде шедевр, хоть и весит почти четыре

килограмма из–за стеклянных стразов. Когда я вошла в её кабинет, она швырнула мне

платье прямо в лицо со словами, что его нужно уменьшить до четвертого размера. Но я

дважды снимала мерки, и дважды перекраивала платье. Я стала ей объяснять, что снова

изменять размер невозможно. Ткань еще одного перешива не выдержит. В этот момент

вошел Джереми. Я уже наперед знала, что он примет сторону Грейси и платье будет

безнадежно испорчено, и в этом буду виновата я, хотя это не так. У неё не четвертый

размер. Шестерка на крайний случай, и то только утром, потому что за день она набирает

до восьмого. И вообще в течение дня она часто выглядела несколько неряшливо.

Канингеми прервал Лорин монолог.

– Вы, можете сказать какой у человека размер одежды, лишь взглянув на него?

– Это моя работа.

– И вы сказал ей, что днем она выглядит неряшливой?

– Нет, конечно, нет. Я сказал ей, что смогу снять с неё мерки после обеда. Таким

образом, я бы получила чуть больший результат. Как вы понимаете, я не могла просто

переделать платье под четвертый размер. Она об этом хорошо знала, поэтому заявила,

что если это не могу сделать я, то пусть сделает кто–то другой. Она посмотрела на

Джереми: «Ты согласен со мной?» Тут я подумала, что обречена, но Джереми сказал:

«Она действительно не может, Грейси. Форма уже искажена. Её уже невозможно

переделать». Потом она начала психовать и говорить: «Вы считаете меня полной?» и все

в таком духе, хотя Джереми совсем не это имел в виду. Она скандалила как сумасшедшая,

поэтому я постаралась выскользнуть из комнаты, но она схватила это четырех

килограммовое платье и бросает его на меня со словами: «Мне нужно это сделать к

субботе». А я в ответ: «Что? У меня уже есть работа» и добавила, что моя работа не

включает в себя перешивку антиквариата.

Канингеми ухмыльнулся.

– Вам не говорили, что вы очень похожи на нее.

Лора пожала плечами, стыдясь своего поведения. Мама всегда говорила ей: «Ты не

можешь спорить с двумя вещами: сумасшедшим и менопаузой», а потом начинала

объяснять, как побороть вторую. Хуже всего, что она такими темпами лишится

репродуктивной функции раньше Андре.

– После этого она сказала мне, что моя работа – делать ее счастливой, потому что она

подписывает мою зарплату, а я ответила ей: «Знаете, у меня есть эта работа, и я могу

нормально питаться, как и большинство людей. Но так же есть правила. Например, мы не

ваши рабы, если в семидесятые вы выбрали правильного студента, который сделал вас

богатой, то это не дает вам права так с нами обращаться ».

Канингеми засмеялся, но Лоре его смех не понравилось. Она почувствовала, что краснеет

от своей несдержанности.

– Я чувствую себя идиоткой. За то, что сказала это.

– И что произошло дальше? – спросил он, все еще улыбаясь.

– Вошел Андре с каким–то листом бумаги, чтобы задать вопрос, но он, вероятно, просто

стоял и подслушивал. Грейси успокоилась, и сказала взять платье и переделать на

четвертый, иначе Джереми найдет кого–нибудь другого на мое место. На что Джереми

возразил, что у него нет других Лор. И что деньги вообще–то общие. – Лора сделал паузу,

позволяя детективу переварить весь рассказа. – Это был предпоследний раз, когда я её

видела.

– Ты переделала платье?

– Да, не спала две ночи. И даже не получил благодарности. Она только что отправила

какого–то парня, чтобы забрать его, и когда я увидела ее в офисе через неделю, заявила,

что платье её мало в груди. Знаете, трудно что–то переделывать, не имея радом модели.

Канингеми кивнул и закрыл монитор.

– Я не убивала ее за платье «Ноэль».

– Ты подразумеваешь, что убила ее за что–то еще? – С ехидством спросил Канингеми.

– Я подразумеваю, что это самое худшее, что она когда–либо делала со мной, и это не

стоит убийства.

– Не хочешь рассказать мне, как кофе разлился на твой стол?

– Когда я пришла, он уже был пролит. Я говорила вам.

– А почему вы опоздали в тот день? Где были до того как пришли?

– Преследовала девушку в поддельном пальто на 29–й улице. – Поймав изумлённый

взгляд, продолжила Лора. – Это было пальто от Сент–Джеймса. Мне нужно было

выяснить, где она его купила.

– Есть еще что–нибудь, что вы бы хотели нам рассказать? Что–нибудь о ваших

отношениях с Сент–Джеймсом, или об утре, когда вы нашли Грейси Померанц?

У Лоры внезапно появилось желание прекратить весь тот ад, в который превратилась

сегодняшняя беседа. Все, что бы она ни сказала, теперь, звучало как оправдание или

извинение. Но она взяла себя в руки. Вспомнились сцены из вечерних шоу про

полицейских.

– Вы меня арестовываете?

– Нет.

– Хотите сказать, чтобы я не покидала город?

– Читаете мои мысли.

– У вас есть еще вопросы?

– Разве не для этого я прошу вас остаться в городе?

– На них я буду отвечать только в присутствии моего адвоката.