Мертвый петух

Хотя нужно признать, что сейчас Вивиан довольно привлекательна. Иссиня-черные волосы, светлая кожа и большие глаза, впрочем, слишком вульгарно накрашенные. Нарочито подчеркивая свое презрение к хорошему вкусу, она постепенно сменила подростковые лохмотья на более элегантную одежду и со временем превратилась в копию Жюльетт Греко. Вивиан училась (или делала вид, что учится) во Франкфуртской академии искусств, которую все никак не могла закончить. По воскресеньям она садилась на поезд и ехала к брату в Дармштадт, а потом они вдвоем заявлялись к Беате на его раздолбанной машине. А вот Лесси, которая училась на преподавателя физкультуры в Гейдельберге, постоянно торчала дома и путалась у всех под ногами. Я никогда особенно не интересовалась детьми моей подруги, но так или иначе при каждой встрече выслушивала подробный рассказ Беаты о ее чадах.

Как могло случиться, что Витольд, человек, которого все считают интеллектуалом, влюбился в эту цыганку Вивиан? Насколько мне известно, за десять лет сексуальной активности Вивиан сменила неимоверное число любовников. Даже терпеливой Беате в конце концов надоело каждое воскресенье видеть за обедом новое лицо. Она потребовала, чтобы Вивиан по крайней мере три месяца подряд встречалась с одним и тем же молодым человеком, прежде чем тащить его домой. В результате Вивиан почти на два года вообще исчезла из дома. Но все эти выходки остались в прошлом, отношения между матерью и дочерью вошли в нормальное русло и даже стали нежными.

Витольд действительно позвонил, как обещал. Казалось, в его душе зарождались дружеские чувства по отношению ко мне, пусть они еще и были далеки от любви. После того как он участливо осведомился о моем здоровье, я рассказала о визите полицейского. Витольд хотел знать все до малейших подробностей. Я умолчала лишь о том, что сейчас активнее других разрабатывается версия убийства.

— Знаешь, Тира, — сказал Витольд, — я тоже начинаю думать, что Беата была ко мне неравнодушна. Но все же трудно представить, что перед тем как покончить с собой, она поехала за покупками и в бассейн. Кроме того, она бы оставила детям письмо. Вряд ли Беата действовала в состоянии аффекта, раз перед этим купила маринованное мясо, капусту и клецки. В кошельке у нее лежал длинный список продуктов. Но мне пришло в голову еще кое-что: когда мы только познакомились на празднике и качались на качелях, она несколько раз повторила, что никогда не страдала от головокружений. Хотя возможно, она переоценила свои силы — решила залезть на стену обзорной башни, выпив шампанского. Вот и потеряла равновесие. Как ты думаешь?

— Да, так все и могло случиться, — заверила я его. Насчет того, что Беата забралась на стену, он был прав. — Беата никогда не упускала возможности немного размяться, но ты же знаешь, ей было уже не семнадцать…

— Точно, — согласился Витольд, — она уже не была молоденькой девочкой. Ей следовало помнить о возрасте и оставить подобные глупости.

«Кто бы говорил», — подумала я с досадой. В конце концов, мне было столько же лет, сколько Беате, да и он сам был не намного младше.

По телефону я услышала, как он затянулся сигаретой.

— Тира, — продолжил он, — ты допускаешь, что этот Юрген Фальтерманн мог столкнуть твою подругу с башни? Дети Беаты о нем невысокого мнения и даже избегают его.

— Я плохо знаю господина Фальтерманна, — осторожно ответила я, — не думаю, что он способен на такое, но кто знает, что творится у человека в душе…

— А я, по-твоему, способен на убийство? — спросил Витольд. — Ну да ладно, лучше оставим эту тему.

Тут мне пришло в голову, что его телефон все еще прослушивается, и я испугалась, что меня могут взять на заметку в полиции.

— Откуда ты звонишь? — боязливо спросила я. Витольд засмеялся:

— Моя сообщница самая настоящая трусиха. Естественно, я звоню не из дома. Ладно, увидимся на похоронах. Пока, Тира.

В последующие дни я иногда задавалась вопросом, нужно ли теперь убивать еще и Вивиан. Но эта идея была вскоре отвергнута. Во-первых, я вообще не хотела больше никого убивать, потому что, как выяснилось, у меня просто нервы не выдерживают такого стресса. Во-вторых, я пообещала моей покойной подруге, с душой которой мы теперь частенько беседовали по ночам, что не трону ее детей. А в-третьих, было непонятно, как вообще все это устроить. Револьвер нельзя больше использовать, это ясно. Мы с Вивиан всегда были друг с другом вежливы, но держали дистанцию (точнее, не любили друг друга), мне никогда в жизни не удалось бы заманить ее куда-нибудь.

Если верить Витольду, он любил ее, а она — его. Но это все чистой воды иллюзия. Вивиан крайне легкомысленная особа. Рано или поздно у нее появится другой, и Витольд будет страдать. Кто сможет утешить его лучше, чем я? К тому же мне многое о нем известно, он сам это сказал. Даже друзей он пока не хотел посвящать в свои переживания.

Итак, не было никаких поводов к отчаянию. Меня никто не подозревал, а кроме того, я еще больше приблизилась к заветной цели.

Глава 6