Мертвый принц

– Оставь при себе свои приказы, лесничий, – сказала она. – Но побудь со мной до отъезда, ладно?

Эспер кивнул.

– Договорились.

Он уселся на полу рядом с постелью Лешьи и очень скоро заснул. И проснулся только утром, когда его разбудила Винна.

– Пора ехать, – сказала она.

– Да, – отозвался Эспер и посмотрел на Лешью. Она все еще дышала, а ее щеки слегка порозовели. – Да.

Казио капнул воды на губы з’Акатто. Старый фехтовальщик, не просыпаясь, поморщился и попытался сплюнуть ее.

– Что ж, – сказал Казио, – это хороший знак.

– Он должен пить, – сообщил целитель. – Раненый потерял много крови, а кровь сделана из воды.

Лекарь из Хорнлада говорил на вителлианском с забавным акцентом, словно пел.

– Кровь сделана из вина, – возразил з’Акатто, приоткрыв один глаз. – Первое вино, вино святого Фуфионо, – вот что течет в наших жилах. А в воде топят детей.

Лекарь улыбнулся.

– Разведенное вино ему не повредит, – сказал он. – Я принесу немного.

– Подожди, – прохрипел з’Акатто. – В какой мы стране?

– Вы в Хорнладе, в Кротении.

З’Акатто поморщился, и его рука упала на одеяло.

– Казио, – сказал он, – тебе ведь известно, что к северу от Теро Галле никогда не производили вина, которое можно было бы пить?

– Однако мы с удовольствием пьем наши вина, – возразил лекарь.

– Пожалуйста, – продолжал з’Акатто, – я не хочу вас оскорбить, но из ваших слов следует лишь, что вы полностью лишены вкуса, по крайней мере развитого. Как я попал в это ужасное место? Последний стаканчик должен напоминать мужчине обо всем хорошем, что было в его жизни, а не отправлять его к лорду Онтро рыдающим.

– Прежде всего, – усмехнулся лекарь, – я должен вас заверить, что вы не умираете.

– В самом деле? – З’Акатто удивленно приподнял брови.

– Да. Вам придется долго пролежать в постели, восстанавливая силы, но я остановил кровотечение, а ваши раны не загноились.

– Иными словами, ты почти полностью состоишь из костей и хрящей, – перебил Казио.

– Если бы у меня не было прямо противоположной уверенности, – продолжал лекарь, – я бы сказал, что стрелявшие в вас люди хотели вас ранить, а не убить. Но поскольку таких великолепных стрелков не бывает, я полагаю, вам следует благодарить святых.

– Я возблагодарю святого Фуфионо, если здесь найдется вителлианское вино, – заявил з’Акатто. – И еще больше – того, кто мне его раздобудет.

– Кажется, у нас в погребах есть немного галлеанского «Барнис эт Тарве», – ответил лекарь. – Оно должно вас устроить.

– Пожалуй, – нехотя согласился фехтовальщик, – это подойдет, пока я не найду чего-нибудь получше.

Лекарь ушел, з’Акатто немного поворчал себе под нос, а потом внимательно посмотрел на Казио.

– Я заметил, что мы оба живы.

– Действительно, – кивнул Казио. – Хотя мне до сих пор не совсем понятно, как такое могло случиться.

– А ты едва ли поцарапан.

Казио посмотрел на покрывавшие его тело многочисленные повязки.

– Ты прав, – ответил он. – И все благодаря нашим тренировкам.

И он рассказал о событиях прошлой ночи.

– Ну, – заговорил старый фехтовальщик, когда Казио закончил, – есть вещи, которые… – Он замолчал и, казалось, даже заснул, но потом приподнял голову. – Когда мы вернемся домой?

– Кажется, ты говорил, что мне следует посмотреть мир.

– Ну мы уже достаточно повидали, – ответил з’Акатто. – Тебе не кажется, что пришло время посидеть на солнышке, попивая вино удачного урожая? Полагаю, теперь мы можем спокойно вернуться в Авеллу, а если нет – не сомневаюсь, что графиня охотно нас примет.

Его глаза сузились, когда он увидел выражение, которое промелькнуло на лице Казио.

– Что?

– Видишь ли, – ответил Казио, – выяснилось, что Энни – принцесса Кротении.

– Да что ты говоришь? – фыркнул з’Акатто. – Неужели ты не помнишь, как огорчились девочки, когда узнали о смерти Уильяма?

– Ну да, но я подумал, что они огорчились из-за смерти своего императора. Я не знал, что он был отцом Энни.

Казио вспомнил, как он познакомился с Энни – тогда он скрыл свой скромный титул, чтобы произвести на нее впечатление в подходящий момент. Теперь же он чувствовал себя полнейшим дураком.

– Ты бы мог мне сказать, – вздохнул Казио.

– Если бы я не заставлял тебя пользоваться собственными мозгами, они бы превратились в кашу, – усмехнувшись, сообщил з’Акатто.

– В любом случае, – продолжал Казио, – ее королевство узурпировано, а мать в темнице. Она попросила меня помочь ей вернуть королевство и освободить мать.

– Но это не твоя страна, – возразил з’Акатто, неожиданно становясь серьезным, – И не твое дело.

– А мне кажется, что это не так, – покачал головой Казио. – Мы зашли так далеко – я думаю, следует довести дело до конца.

– Не так-то просто довести дело до конца, мой мальчик. Предстоит война, а ты не захочешь связываться с войной – это я тебе обещаю.

– Я не боюсь войны, – заявил Казио.

– Тогда ты глупец, – презрительно бросил фехтовальщик. – Вспомни, я объяснял тебе, что драться с рыцарем – это совсем не то же самое, что участвовать в дуэли.

– Я помню, – кивнул Казио. – Ты был прав, и благодаря твоему совету я остался в живых.