Мертвый сезон в агентстве «Глория»

— Александр Борисович, не торопитесь. Меркулов вам сообщит. Как можно государственного советника юстиции третьего класса использовать втемную! А разговор наш сейчас носит предварительный характер. Так вот, с настойчивостью, возможно достойной лучшего применения, возвращаюсь-таки к публикации. Названных людей, по нашему мнению, теперь будут опасаться убирать, в противном случае разгорающийся скандал вообще не удастся погасить.

— А есть попытки?

— И еще какие! Во всяком случае, сейчас предпринимаются всевозможные действия, чтобы скандал с ценностями Гохрана не дошел до ушей президента. При его непредсказуемости… вы понимаете?..

— И что это за силы? — Теперь настала очередь Турецкого задавать «наивные» вопросы.

Федоскин с ускользающей улыбкой посмотрел на него, но, не заметив подвоха, ответил:

— Вам ведь известно, каким влиянием пользуется так называемая «семья», состоящая не только из прямых родственников и наследников. Далее. У генерала Сидоренко от прежнего хозяина президентской охраны осталось некое подразделение «С», способное выполнять спецоперации. У меня нет конкретных фактов, но я бы, например, не исключал, что два последних убийства связаны каким-то образом с действиями этого подразделения.

— Час от часу не легче! — вздохнул Турецкий. — А ведь так хорошо начиналось! Этакий всадник без головы, знакомый почерк, известный, но недосягаемый для российского правосудия заказчик… Полнокровный тухляк… И что ж я теперь должен думать? Переключаться на высшие сферы? Помилуй Бог!..

— Убийство Левона Аракеляна — это лишь первая зацепка. В деле особой государственной важности. И если вы, Александр Борисович, не отыщете конкретного убийцу или убийц, никто вас особо укорять не будет. Нам начнут совать палки в колеса тогда, когда мы выйдем на главных фигурантов…

— Кстати, как говорится, о птичках. А то время убегает неумолимо, а я еще не задал главных своих вопросов. Они касаются двух лиц. Что вы можете мне рассказать о Боярове и об Отце?

— Вот видите, я оказываюсь прав… Начнем с Коновалова. Григорий Степанович, кличка Отец. Все его прошлое имеется у вашего друга в МУРе. Но вас, видимо, больше интересует настоящее. Для нас с вами — вор, преступник, убийца. Но для тех, кто на него работает, то есть для простых трудяг, он отец родной. На тех предприятиях, где правят его «шестерки», зарплату не задерживают и платят так, что хватает не только на жратву. Содержит дом престарелых. На храм Христа Спасителя пол-«лимона» баксов отвалил. Это мафиози новой формации. Для нас, а на Западе — пройденный этап. Лицо неприкосновенное, депутат Госдумы, влияет не только на госчиновников, но и на министров. Криминальная империя нашего Отца содержит, по моим прикидкам, не меньше половины всей нашей промышленности.

— Это все, конечно, интересно, но я спросил бы о другом: каким образом могут быть прослежены его связи с украденными драгоценностями?

— Думаю, он понимает толк в камушках.

— Но если у вас развязаны руки, вы можете начать брать, извините, за жопу всех, кто так или иначе связан с аферой?

— Вы правильно понимаете вопрос, Александр Борисович, — улыбнулся Федоскин.

— А если я действительно правильно понимаю, то первым делом надо найти и поставить раком Валерия Михайловича Комара!

— Обожаю образную речь.

— Извините!

— Нет, — засмеялся Федоскин, — я серьезно, генерал!

— Благодарю, генерал, — ответил Турецкий. — Но я почти уверен при данном раскладе, что именно Комар мог проговориться о драгоценностях нашему с вами общему Отцу.

— В таких случаях, Александр Борисович, не проговариваются.

— Значит, был кто-то другой. К примеру, мелкая сошка, референт советника по экономике Маркин, а?

— А ведь вы, Александр Борисович, влезли в очень высокие сферы! Ладно, скажу. Дача Маркина находится на Клязьминском водохранилище. Примерно в километре — особняк Коновалова. Отца нашего изумительного. Любопытное совпадение? И еще одна маленькая деталь: председатель Гохрана Пучков и Маркин давно знакомы, а по некоторым источникам — близкие друзья. Достаточно?

— Еще бы! Теперь давайте про Боярова.

— Александр Борисович, — улыбнулся Федоскин, — мы с вами не были знакомы доселе, но я вам должен сказать: вы мне нравитесь, генерал!.. Ладно, еще один факт выдам. В охрану Боярова мы ввели своего сотрудника…

— Диму Рябова, что ли? — небрежно бросил Турецкий.

Федоскин теперь уже откровенно рассмеялся.

— Слушайте, а с вами в самом деле приятно работать. Я еще сомневался, но Константин Дмитриевич однажды, помню, сказал, что я могу не сомневаться. Это я! А у меня вся работа, извините, как раз и заключается в сомнениях, Александр Борисович. Но теперь я думаю, что мы сработаемся. Можете положиться на меня.

— Спасибо, — серьезно сказал Турецкий, — но я хотел бы про этого Рябова. Он как?

— Можете мне поверить… Словом, капитан Рябов был внедрен в охрану Боярова. Чисто сделали. А дальше произошло нечто, о чем я до сих пор думаю, но решения пока не нашел. Дело в том, что вдруг, что называется, ни с того ни с сего Бояров передал Диму в охрану жены…

— Я слушаю, слушаю.