Мертвый сезон в агентстве «Глория»

У каждого человека есть свои приятные, памятные места, которые вызывают легкую ностальгию даже по недавнему прошлому, особенно если оно было или казалось счастливым. Среди нескольких таких уголков в Нью-Йорке особо милым для Нелли Гаспарян было небольшое кафе «Дельфин» в районе Брайтона. Чем оно нравилось ей, она не смогла бы сказать с полной уверенностью — подобных и в Москве десятки, если не сотни. Может быть, тем, что хозяином его был удивительный человек с абсолютно русскими именем и фамилией — Ваня Иванов. В прошлом известный кинооператор, лауреат каких-то премий, дипломы которых были вывешены на стенах его заведения. Но к главным талантам Вани несомненно относилось его умение приготовить быстро, а главное вкусно, любое национальное блюдо — по заказу клиента. Абсолютно российские пирожки с капустой или с картошкой и жареным луком соседствовали с уже позабытым шашлыком по-карски, а изумительная долма, которую можно было отведать разве что в Ленинакане, в районе Старого базара, с жирным казахским бешбармаком, вызывающим у некоторых пожилых людей светлые воспоминания о целинной героике конца еще пятидесятых годов: «Полвека прошло, а прямо как сейчас…» Колеся в свое время по необъятной Стране Советов, кинооператор Иванов охотно набирался поварских талантов, которые, как показала жизнь, очень понадобились ему на старости лет, хотя какой он старый! Шестой десяток, о чем говорить…

А еще его кафе было приятно Нелли тем, что из широкого окна отлично были видны массивные ворота виллы, шпалеры подстриженного кустарника за сеткой ограды и сам особняк за ними, принадлежащий дяде Левону, где Нелли провела первые счастливые недели в Америке. По завещанию Левона Вартановича владелицей этого особняка должна была стать Нелли Гаспарян. Впрочем, подобное же завещание, как ей известно, было уже написано и дядей Жоржем. Квартиры, особняки — слишком серьезная недвижимость для гордой девушки, воспитанной в правилах строгой нравственности. Поддавшись мгновенному душевному разладу, в сердцах и сгоряча нагрубив дяде Жоржу, швырнув в лицо ему горькие слова обвинения, несколько позже Нелли невольно одумалась. Как девушка умная, она поняла, что речь-то ведь шла о далеком теперь прошлом. А мало ли что было когда-то? Мы ж все вовсе не прочь осудить свое прошлое, благо причин тому вполне достаточно. Конечно, свою гордость враз в карман не спрячешь, но после некоторых раздумий Нелли пришла к выводу, что резкие упреки далеко не аргумент, а потом… Нелли не могла забыть, как гостеприимно распахнула эта вилла свои тяжелые ворота перед ней. И было это три года назад. Но разве имела она от своих дядей, пусть они когда-то и в самом деле были преступниками, какие-то неприятности для себя? Только забота, только отеческая любовь.

И Нелли, вернувшись в общежитие колледжа, где для нее были созданы все необходимые условия для жизни и учебы, невольно тянулась душой к тому месту, с которым ее связывали радужные воспоминания.

Агеев с Головановым, не выпускавшие девушку из поля зрения, скоро это поняли. Они не маячили у нее на глазах, но старались проследить за каждым ее шагом. Задача-то оставалась прежней. Посланникам шейха вряд ли было известно о ссоре девушки с ее дядей, и для них она по-прежнему могла представлять большую ценность в качестве приманки для Жоржа Аракеляна. Сыщиков также совсем не убеждало в ее полнейшей безопасности, как, вероятно, считал Жорж Вартанович, постоянное присутствие рядом комодообразного телохранителя Фрунзика — человека, на их профессиональный взгляд, с несколько замедленной реакцией. И вообще, им как-то сразу не понравился и лоб его — узкий, постоянно нахмуренный и явно не предполагавший бурной мыслительной деятельности за его непробиваемой стенкой. Однако критиковать действия последнего из Аракелянов не приходилось.

Заметив, что Нелли охотно посещает заведение Иванова, общительный Филя постарался быстро найти с хозяином кафе общий язык. Кивая на «ягуар» сыщиков, тот мимоходом заметил:

— Напрокат взяли? Дорогое удовольствие.

Филя уклончиво пожал плечами.

— Из новых, что ли? — не отставал Ваня, имея в виду «новых русских».

— Колупаемся помаленьку, Ваня, — загадочно заметил Сева Голованов.

— А остановились где? — У Иванова был тоже явный талант сыщика.

— Нашли гостиницу, Ваня, — недовольно поморщился Голованов. — Одно название, а дерут по двести баксов в сутки.

— Во дураки-то! — словно обрадовался Иванов. — У меня ж есть всегда лишние комнаты! Платите по стольнику и живите себе на здоровье.

— Мы обязательно воспользуемся, Ваня, твоим гостеприимством. Может, чуть позже. А это чей особнячок-то? — кивнул Филя на виллу Аракеляна.

— О, мужики! У вас, вижу, губа не дура. Один из братьев Аракелянов здесь жил. Может быть, слыхали в Москве? Убили одного из них. Еще бы! Гохран взяли! Неужто не в курсе? У нас тут много об этом говорили.

— Ну Москву убийствами не удивишь, — скептически заметил Филя. — А это чего ж выходит, взяли Гохран и на эти деньги особняк себе отгрохали?