Мертвый сезон в агентстве «Глория»

— Это я, дядя. Не волнуйся, со мной все в порядке.

— Девочка моя! Господи! Ты где? Откуда звонишь? Почему так долго молчала?!

— Повторяю, не волнуйся. Я в полной безопасности. У хороших людей…

— Мне позвонил Ваня из «Дельфина» и рассказал, что на тебя напали! Я же просил тебя быть осторожной! И еще этот… козел Фрунзик! Его уже привезли, он в полной прострации, храпит, как боров… А еще Ваня сказал, что тебя увезли в красном «ягуаре». У меня так сердце и оборвалось!

— Ну все, считай, что мы помирились и я попросила прощения за свою резкость.

— Дорогая моя! Я сейчас же за тобой приеду! Куда?

— Не надо никуда ехать. Мне сказали, что ради моей и твоей безопасности нужно побыть здесь пару деньков.

— Но как же я буду знать?!

— Мы позвоним, — негромко подсказал Кротов.

— Тебе позвонят, дядя, — повторила Нелли.

— Сегодня же вечером, — снова подсказал Кротов.

— Они говорят, дядя, что позвонят уже сегодня вечером.

— Прости, дорогая девочка, это… не те люди, которые… ну ты понимаешь, из Москвы?

Кротов кивнул.

— Они, дядя.

— Хорошо, — после короткой паузы сказал он, — передай им, что я готов встретиться в любое удобное им время…

Кротов вынул трубку из рук девушки и отключил ее. Сказал задумчиво:

— Вот видите, как бывает…

Встретив в аэропорту прилетевшего чартерным рейсом из Вашингтона Дениса, Алексей Петрович сообщил последние новости. Но главными из них можно было назвать две. Во-первых, позвонил Наум Яковлевич Донской и пригласил встретиться. Кто бы мог подумать! У себя дома. Отродясь такого не было. А во-вторых, после долгих и небезосновательных раздумий попросил встречи Жорж Вартанович. Узнав, что племянница жива-здорова и ей ничто не грозит, он как-то чересчур уж быстро успокоился и два дня вообще молчал. И еще позвонил Саймон Нэт и сказал, что наконец сумел отыскать в своем переполненном графике какое-то время для разговора с московскими коллегами.

К последнему надо было ехать вдвоем, а остальных решили разделить между собой.

— Представляете, — сказал Кротов, — впервые на моей памяти Донской назначил встречу не в ресторане и не в восемь вечера, как обычно, а в собственной квартире, где, если верить слухам, у него стоит золотой Будда. Тот самый, из Тибета, с голубыми бриллиантами в глазницах.

Денис лишь развел руками от осознания величия момента:

— Расскажете потом, а я послушаю…

— А еще говорят, — продолжал дразнить его любопытство Кротов, — в другом углу у него сидит золотая баба, которую безуспешно разыскивают малые северные народы вот уже больше столетия.

— Счастливчик!..

— Ладно, шутки в сторону, я здесь выйду, — сказал Кротов, когда они наконец подъехали к дому, где жил Донской, на углу Брайтон-Бич и Двенадцатой стрит. — Обычно Наум Яковлевич больше получаса не беседует, но… ни за что нельзя ручаться. Машина в вашем распоряжении, Денис Андреевич. Езжайте в Бриант-парк, это между Тридцать седьмой и Сороковой стрит. Вечером встретимся и обменяемся впечатлениями.

Он вышел из машины, уступив место за рулем Грязнову.

Самый маленький во всем Манхэттене, Бриант-парк находится на Пятой авеню, недалеко от Нью-Йоркской публичной библиотеки. Район этот считается одним из наиболее фешенебельных в городе. Короче, Денис ехал в достаточно уютное местечко с небольшими прудами и белыми лебедями на тихой воде для важной встречи.

Жорж Вартанович сидел на одной из лавочек у второго пруда, если считать от входа в парк со стороны Бродвея. Денис узнал его почему-то сразу, хотя никогда не видел. Да впрочем, и не узнать было бы невозможно, поскольку в этот вечерний час народу в парке почти не было.

— Добрый вечер, — сказал Денис, подходя.

Аракелян задумчиво посмотрел на него и кивнул, но, словно спохватившись, привстал и приподнял шляпу:

— Здравствуйте. Но я полагал, что придет… Извините, не имею чести быть знаком…

— Моя фамилия Грязнов.

Аракелян с сомнением посмотрел на Дениса, а в глазах его вспыхнуло любопытство.

— Я понял ваш вопрос, — улыбнулся Денис. — Вячеслав Иванович — мой родной дядя. И я возглавляю агентство, организованное им несколько лет назад.

— Благодарю за разъяснения. Так, значит, это вы… и, надо понимать, ваши сотрудники… — Аракелян недоговорил о том, о чем думал все время, испытывая не только какие-то сомнения, и далеко не одни сомнения по поводу странной попытки похищения Нелли, ее неожиданного чудесного избавления и вообще всей этой непонятно развивающейся ситуации.

В происшедшем ему виделась определенная игра очень нехороших, опасных сил, с которыми ему вовсе не хотелось связываться. Но дело поворачивалось таким образом, что он был просто вынужден теперь выслушивать неприятных ему людей и, возможно, даже принимать какие-то их условия. И все в конце концов сводилось к Нелли, с ее независимым и упрямым, как у покойной сестрицы, характером. Впрочем, в его роду и матушка, тоже покойная, душевной мягкостью не особенно отличалась. Так и не захотела простить ни ему, ни брату Левону грехов молодости.