Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»

Маргарет Макуорт со своим отцом Д. А. Томасом обедали в ресторане первого класса за одним столом с американским врачом и его свояченицей, двадцатипятилетней Дороти Коннер из Медфорда, штат Орегон. Коннер была женщиной деятельной и искренней. Кроме того, ей было скучно, и она всегда говорила первое, что придет в голову. Как-то она сказала: “Я все надеюсь, что, когда будем плыть по проливу, мы дождемся какого-нибудь развлечения”⁶⁹.

Маргарет отметила, как много детей среди пассажиров. “Мы были очень удивлены этим”, – писала она⁷⁰. По ее мнению, это объяснялось тем, что семьи переезжают из Канады в Англию, поближе к мужьям и отцам, сражающимся на фронте.

Предупреждение германского посольства Маргарет восприняла всерьез и сказала себе, что в случае опасности ей придется, подавив инстинктивное желание тут же броситься к шлюпкам, в первую очередь пойти к себе в каюту и взять спасательный жилет.

Престон Причард, молодой студент-медик, едущий домой из Канады вторым классом, оказался за длинным столом прямо напротив молодой женщины по имени Грейс Френч из английского городка Рентона – одной из пассажиров, переведенных на корабль с “Камеронии”. Она, похоже, заинтересовалась Причардом или, во всяком случае, решила, что стоит познакомиться с ним поближе. Френч заметила, что он носит узкий галстук с красной полоской, а присмотревшись к нему внимательнее, обнаружила, что у него всего два костюма, “один – очень хороший, из темно-синей саржи, другой – зеленый, в каком удобней шататься по свету”⁷¹. Еще она заметила у него булавку для галстука с головами из лавы. “Про головы: помню их отчетливо, потому что у моего отца когда-то была похожая булавка, и эти головы привлекали мое внимание, а он, насколько я помню, всегда ее носил”.

Причард был любезен, весел и знал массу всяких историй. К тому же он был очень хорош собой. “Он веселил нас своими рассказами о всевозможных приключениях, которые случались с ним в путешествиях, и со всеми был очень мил, – писала Френч. – Я ценила его старания помочь мне, ведь всю дорогу мне было так плохо [она страдала от морской болезни], а он был особенно мил со мною”.

Заметила она и счастливицу, которой досталось место рядом с Причардом, тоже молодую англичанку. Мисс Френч с кошачьим придыханием писала про возможную соперницу, что та “коротышка, с каштановыми волосами, голубыми глазами, очень румяным лицом, по-моему, она ездила в Калифорнию, во всяком случае, много говорила о ее красотах и преимуществах”⁷². Еще она отметила: “За столом они очень подружились”.

Вдобавок к игре в вист Причард участвовал в тотализаторе, где ставили на пройденное расстояние, и в различных играх на палубе, включая перетягивание каната и импровизированный бег с препятствиями. “Мы каждый день собирались и прыгали через скакалку”, – вспоминала одна молодая женщина⁷³. В какой-то момент другой участник, молодой человек, попытался заарканить ее с помощью скакалки, но ему это не удалось. Причард вышел и показал собравшимся, как это делается. Он, похоже, был мастер бросать лассо и заарканил многих играющих. “После того я его больше никогда не видела”, – вспоминала та женщина⁷⁴

.

Ее слова затрагивают особую черту жизни на борту столь большого корабля: тут можно было познакомиться с человеком, тем или иным образом тебя интересующим, но если он не оказался с тобой за одним столом, в одной каюте или на соседнем шезлонге, то сблизиться с ним у тебя почти не было возможности. Корабль был слишком велик. Гертруда Адамс – пассажирка, ехавшая вторым классом с двухлетней дочерью, впоследствии писала: “На корабле было столько народу, что жизнь, по сути, походила на жизнь в городе, когда каждый день видишь новые лица и так и не знаешь, кто эти люди”⁷⁵.

Одно то, что столько случайных знакомых вообще запомнили Причарда, говорило о его популярности.

По вечерам избранных гостей приглашали к столу, во главе которого сидел штатный капитан Андерсон, или к столу капитана Тернера – в тех случаях, когда Тернер готов был преодолеть свою неприязнь к светским сборищам⁷⁶. Как правило, он предпочитал обедать у себя в каюте или на мостике. Особенно ему нравилась курица, и как-то раз он едва не свел с ума своего первого помощника, пытаясь обглодать куриную ногу без остатка.

U-20

Незадача с торпедами

Рано утром в понедельник U-20 плыла по морю, расцвеченному кобальтовым синим и дынным оранжевым. “Прекрасная погода”, – отметил Швигер в журнальной записи, сделанной в 4.00⁷⁷. Субмарина миновала Сул-Скерри, островок к западу от Оркнейских, где стоял 88-футовый маяк – как говорили, самый удаленный и одинокий источник света на Британских островах.